Есть совпадение

– Все наладится, – говорит Савви, теребя цепочку на шее. – Первая неделя в лагере всегда тяжелая.

Я смотрю, как она вытаскивает цепочку из-под рубашки и смотрит на подвеску. Я так привыкла ко всем нашим схожим чертам – цвет волос, форма глаз, то, как наши голоса немного повышаются, когда мы злимся – что требуется секунда, чтобы понять, что этот талисман не был чем-то общим, с чем мы родились.

– Это сорока?

– Ого, – говорит Савви, – ты действительно разбираешься в птицах. Большинство людей думают, что это… ох.

Она замолкает, уставившись на брелок, который я вытащила из джинсовых шорт. Цепочка толще и короче. Но подвеска с сорокой точно такая же, как у нее.

Наши глаза встречаются, и мы уже знаем, что собираемся сказать, прежде чем произнести вслух:

– Это мне мама подарила.

Я сглатываю, сжимая подвеску в кулаке. Мама подарила ее мне в первый день в детском саду с запасным ключом от дома. Я мало что помню о том разговоре, только то, что даже в пять лет могла сказать, что у нее особенные руки, когда она вложила брелок в мои и сказала, чтобы я его берегла.

– Полагаю, твоя тоже никогда не говорила тебе, что она значит.

– Нет, – говорит Савви. Она снимает подвеску с шеи, и мы подносим их к свету. – Она была у меня так давно, что я и не помню, чтобы у меня ее не было.

– Ну, думаю, у нас есть первая подсказка.

Две сороки-талисмана висят, сверкая под лучами солнца, одинаковые по форме, но получившие свои отличительные черты со временем. Моя поцарапалась от падений, а у подвески Савви появились потертости по краям от того, что она ее теребила в руках, и цвета у каждой по-своему поблекли – но у обеих сохранился перламутровый синий, мерцающий на черно-белом фоне, две противоположные крайности в одном предмете, птица, находящаяся в противоречии с самой собой.

– Может, объявим небольшое перемирие… хотя бы на время? – предлагает Савви. – Так ты сможешь остаться. По крайней мере, пока мы со всем не разберемся.

Я сжимаю кулак вокруг талисмана, а она прячет свой обратно.

– Да, – соглашаюсь я. – Звучит как план.

Глава четырнадцатая

– Моя главная теория такова: родители Савви были самыми отъявленными криминальными авторитетами Сиэтла, а родители Эбби задолжали родителям Савви серьезный кровный долг, который можно оплатить только младенцем, в стиле сказки про Румпельштильцхена, – говорит Финн, которому удалось за завтраком связать все слова воедино с набитым черничными вафлями ртом.

– Ты в правильном направлении, – невозмутимо говорю я, уплетая йогурт. – Я чувствую это.

Савви бьет его по голове именным бейджиком, висящем на шнурке, и возвращается к раскладыванию фруктов на своей вафле. Джемми, Кэм и Иззи неловко поглядывают в нашу сторону, сидя через несколько столиков от нас. Я жестом приглашаю их присоединиться, но их лица бледнеют, и Джемми издает застенчивый писк, который служит для меня сигналом отказаться от этой идеи.

Даже к лучшему. Мы с Савви ладим около трех минут, и как бы ни были приятны эти шуточки за столом во время завтрака, нам, вероятно, следует немного подождать, прежде чем впутывать в эту историю больше людей.

– Может быть, тут целая бэби-мама[25]. – Финн болтает об этом уже двадцать минут, и, очевидно, его невозможно остановить. – Мама Эбби должна была стать суррогатной матерью для родителей Савви, но упс! Вместо этого твой папа обрюхатил твою маму Савви и…

– Финн, – умоляю я. – Я ем.

Он пристально глядит на меня поверх вафель.

– Родители занимаются сексом, Эбби. Смирись с этим. Пойми это. Потому что в твоем случае это произошло по меньшей мере пять раз, если не…

– Еще одно слово, и я скормлю Руфусу твою подушку, как игрушку для жевания, – предупреждает Савви, приподнимаясь, чтобы помахать Микки и Лео через всю столовую.

– Я пытаюсь помочь, – протестует Финн. – Нет лучшего эксперта по долбанутым семейкам, чем я.

Прежде чем успеваю взглянуть на Савви, чтобы понять, что он имеет в виду, он добавляет:

– Кроме того, вы, девчонки, приехали сюда, чтобы разгадать тайную сестринскую драму, не так ли?

– Эм, может быть, ты будешь говорить чуточку… потише, – говорит Лео, подходя к нашему столику вместе с Микки. Он хватает стул от другого стола и садится рядом со мной, так близко, что наши колени соприкасаются. – Тебя слышно едва ли не по ту сторону залива.

Микки громко чмокает ладонь и кладет ее на лоб Савви.

– Доброе утро, леди. Я не видела тебя много лун. Как вышло сегодняшнее утреннее фото без моего участия?

Савви лучезарно улыбается ей, убирая руку Микки с головы и сжимая ее.

– Эбби обо всем позаботилась.

– Правда? – спрашивает Микки, подталкивая мой стул ногой. – Я надеюсь, ты выбрала хороший ракурс. Она убеждена, что ее левая щека немного отличается от…

– Микки!