Есть совпадение

– Случилось то, что я ничего не сказала, а у Микки появилась девушка.

– Ох.

Я пытаюсь понять, как именно превратить это в дельный совет, когда вмешивается здравый смысл.

– И я знаю, что сейчас я с Джо, а под туалетными кабинками огромная лужа, – говорит она, указывая на наш беспорядок, – но я пожалела, что ничего не говорила в течение многих лет. Потому что кто знает, что было бы, если бы я это сделала? Наверное, я пытаюсь сказать, что эта история с Лео – ты можешь потом долго злиться на себя, если не спросишь его об этом. Если ты хотя бы не попытаешься.

Странно, что зная так мало о прошлом Савви, я могу чувствовать ее боль, как свою собственную.

– В любом случае, дай мне знать, как все пройдет, – говорит она. – Учитывая состояние санузлов этого лагеря, похоже, у нас будет достаточно времени, чтобы поболтать.

– Да. Вот блин.

Она приподнимается с выступа раковины, хватает швабру и удерживает ее.

– И если ты хочешь потратить немного этого времени, чтобы выяснить, что случилось с нашими родителями…

Я провела последнюю неделю, так успешно абстрагируясь от этого, что почти убедила себя в незначительности всего. Но это будет иметь значение. Через несколько недель, когда подойдет конец нашей смены в лагере, вопросы без ответов не станут тем, что я смогу запихнуть в дальний ящик, а наоборот – двумя живыми, дышащими людьми, с которыми я разговариваю каждый день.

Но дело не только в этом. Я хочу узнать о наших родителях, но еще я бы хотела поближе познакомиться с Саванной. Чувствую, что подбираюсь к той Савви, которую знает Лео и остальные – той девчонке с брекетами, улыбкой и неровным загаром.

– Да, – говорю я. – Я бы хотела.

На этот раз мы не объявляем перемирие, потому что все решено на более глубинном уровне. Как будто нам не нужно официально прекращать борьбу, потому что мы верим, что она затихнет сама по себе. Все это почти… Ну. Это почти по-сестрински.

Глава восемнадцатая

Следующее утро необычайно холодное, как раз в тот день, когда я в купальнике встаю в очередь на берегу вместе с двумя десятками других ребят, которые были столь же безрассудны, чтобы записаться на еженедельный заплыв «Белый медведь» в лагере. Мои зубы стучат, но, вероятно, дело не в холоде – может, это просто вполне ожидаемый смертельный страх, который приходит с решением, что сегодня тот день, когда ты собираешься сказать лучшему другу о своих чувствах к нему, и изменить поток пространственно-временного континуума дружбы на всю оставшуюся жизнь.

Я бросаю взгляд на Лео, его глаза сияют, хотя волосы все еще растрепаны после сна, и чувствую, как сжимается мое сердце – что-то радостное и ужасающее, что-то, что преследовало меня во сне всю ночь и пинком разбудило этим утром.

Это произойдет сегодня. Это должно случится. Я просто не знаю, когда.

Прежде чем успеваю хорошенько подумать об этом, раздается свисток, и я взлетаю как ракета, с первой волной.

Холод – это удар, от которого замирает сердце. Мои ноги плещутся под ледяной водой, а руки машут так, словно забыли, как быть руками, но на одну свободную невероятно долгую секунду мне кажется, что это происходит с кем-то другим. Я вдыхаю, и в моих легких сгущается туман, а в крови лед, и он выталкивает все на своем пути – каждое смущение, каждое замешательство, каждое сомнение – все замерзает и сразу же испаряется.

Я начинаю выбегать из воды еще до того, как полностью погрузилась в нее, и несусь прямо туда, где Лео готовит горячий шоколад. Он замирает посреди разговора с Микки, его глаза расширяются от тревоги.

– Ты в порядке.

– Да, – тяжело выдыхаю я. – Эм… я просто хотела… могу я с тобой поговорить?

– Эм, да, конечно, – говорит Лео, оглядывая меня с ног до головы, как будто не совсем уверен, что я в порядке. Мы отходим на несколько шагов от Микки, и он понижает голос.

– На самом деле, я тоже хотел кое о чем с тобой поговорить. В чем дело?

– Я… – На этот раз дело не в том, что я потеряла самообладание, но мои зубы стучат, как одна из тех заводных игрушек с черепами на Хэллоуин. Мне нужен толчок.

– Давай ты первый.

– Ты уверена?

– Да-да, – говорю я, прыгая с ноги на ногу и дрожа от распирающих меня чувств.

Лео оглядывает нас, и что-то переворачивается в моей грудной клетке. Глупый маленький проблеск надежды, что, может быть, мы собираемся сказать друг другу одно и то же.

– Дело вот в чем, Эбби… На прошлой неделе мне пришел ответ по одной из кулинарных школ.

Эти слова настолько неожиданны, что даже не оставляют место разочарованию, которое следует за ними. Я как тупица моргаю, глядя на него.

– Я думала, ты подавал заявление только в одну.

– Только одну в Сиэтле, – тихо говорит Лео. – Эта находится в Нью-Йорке. И вчера я… я внес предварительную оплату. Я уезжаю в сентябре.

Земля под моими ногами подкосилась, словно кто-то внезапно наклонил ее.

– Ох. – Я пытаюсь выдавить из себя улыбку, но она выглядит неуверенной и неестественной. – Поздравляю, Лео, я… ого.

Он наклоняется, произнося это слишком быстро, как он делает во время своих информационных выбросов, только теперь он заламывает руки и лепечет это как извинение.