Есть только миг...

– Ты лежи, лежи, не двигайся. – присаживаясь рядом сказал я – Что, не послушал меня? Решил за один день догнать ребят? А ты знаешь, что они месяцами доводили себя до такого результата? Я тогда только постигал эту науку, но ребятам сразу сказал, что бы они, не форсировали события, и то страдали они от болей, а ты решил всё за один день. Если бы сердце у тебя было послабже, то утром ты мог и не встать. Ну что молчишь?

– Да прав ты, дурака я свалял, – прохрипел он – думал, так лучше будет. А что, всё получается, почему нет? Но когда скорость увеличил до уровня почти как у ребят, вот тут-то мне и поплохело. Не знаю, как до дома добрался. Пришёл и упал на диван, так и лежу.

– А за мной послать не додумался?

– Да Лена хотела, отговорил я её. Сам же виноват. Неудобно было мне. Да и что ты можешь сделать?

– Хм, многое что, – я растёр руки, разгоняя кровь – закрой глаза и расслабься, если сможешь.

Он не стал со мной спорить, закрыл глаза, но расслабиться у него не выходило. Дикая боль выкручивала все его мышцы. Я скользнул в ра-хат, и осмотрел его. Хм, один сплошной комок боли, вот что это. Не осталось не повреждённой ни одной кости, ни одной мышцы, даже внутренние органы сильно сбоили. Как он жив ещё, удивляюсь. Вся аура его была бордового цвета. Энергетический центр же, в районе груди, был настолько истощён, что едва светился. Вся энергия уходила на борьбу с повреждёнными участками. О регенерации не могло быть и речи. Вся энергия, что шла на повреждённые участки, только пыталась купировать боль, восстановление же шло настолько медленно, что его можно было и вообще не учитывать. Если не вмешаться, то он протянет ещё не больше часа, двух. Потом просто впадёт в кому, а там и с дедушкой встретится.

Присмотревшись внимательно, заметил, куда направляются сигналы в мозг, сигнализирующие о боли. Туда стекались не просто сигналы, туда тёкла река сигналов. В первую очередь, надо попробовать блокировать этот центр, что бы организм перестал направлять туда энергию, иначе, при активации регенерации, последние остатки энергии ринутся на восстановление, и он просто умрёт. Подпитать его сейчас, равносильно выкинуть энергию в бездонный колодец, поэтому мне сначала надо оградить пациента от бесперспективной траты энергии.

Как заблокировать, теоретически я знал. При разблокировке регенерации, я знал – как надо воздействовать, а вот блокировать мне ещё не приходилось. Хотя, что такое разблокировка? Это я так называю этот процесс, на самом деле это очень сложное вмешательство в кору головного мозга. При помощи своих щупов из пальцев, я восстанавливаю нейронные связи, которые по неизвестной причине нарушены ещё при нашем рождении. Нарушены, но они есть. В зачаточном состоянии. Мне оставалось только восстановить переходы этих каналов до приемлемых уровней и запустить в работу. Сейчас же, мне нужно перекрыть поток обратного сигнала к мозгу, о повреждениях нанесённых организму. Справился я с этим без особого труда. Просто перетянул эти каналы энергетическим жгутом, и тело Олега сразу расслабилось. Он хотел открыть глаза, но я не дал ему этого сделать.

– Лежи и не дёргайся. Я тебя ещё не вылечил. Просто убрал сигнализацию о боли. Работы ещё много. Когда закончу я тебе сам скажу, так что лежи спокойно.

Он прекратил попытки встать, я же подпитал почти потухший энергетический центр, и принялся за разблокировку регенерации. Много времени это не заняло. У меня самого энергии осталось уже очень мало, всё брату отдал, так что надо спешить. Разблокировать сразу все каналы обратной связи – это снова вернуть мучения брату, а без обратной связи не будет ни какой регенерации. Организм просто не будет знать, что он пострадал. Поэтому я решил открывать каналы постепенно. В первую очередь каналы связи внутренних органов, они первостепенны.

Разблокировав эти каналы, я увидел, как напрягся брат, но уже не так, как при моём приходе. Боль терпимая, для него так подавно. Приглядевшись, я заметил, как потоки энергии ринулись к внутренним органам, и уже не для того, что бы блокировать боль, а именно восстанавливая повреждённые органы. Процесс этот не быстрый, а у меня уже почти не осталось собственной энергии, поэтому я сказал брату:

– Процесс лечения пошёл, так что ты сейчас лежи и не двигайся. Мышцы и кости у тебя сейчас не дееспособны. Если попытаешься встать, сделаешь только хуже. Тебе сейчас надо покушать, а мне нужно отдохнуть, вечером я подойду. – в этот момент пришла Лена, и принесла поднос с нехитрым завтраком – А вот и Лена, ты вовремя. Покорми болящего, а вечером я подойду. Вставать ему сейчас ни в коем случае нельзя, пусть так и лежит, ты же покормив его, ляг, поспи.

– Хорошо. Только вот, будет ли, он есть? Вчера наотрез отказывался.

– Буду, буду. Есть хочу страшно. – обрадовался он – Спасибо, милая.

– Ну вот, – я посмотрел на взбодрившуюся Лену – а ты говоришь. Сейчас еда ему очень нужна. На обед принеси побольше, всё сметёт. Это для него сейчас как строительный материал, просто необходим.

– Я поняла, – ответила повеселевшая Лена – спасибо Саша.