Есть только миг

Ни в какую. Николай курил одну за другой папиросы и священнодействовал. Сначала он толок жмых, потом мешал его с сырой глиной, потом заставил меня резать червей на мелкие кусочки и закатывать их в эту глиножмыховую смесь, катать из нее шары и укладывать в мешок. В три часа ночи он сжалился надо мной и дал мне соснуть часок.

Ровно в четыре я услышал его голос: «Алежок, пора вставать!»

До реки рукой подать. Прежде чем сесть, Коля решил пару раз забросить блесну своим шикарным спиннингом. Но второго раза не вышло, потому что с первого заброса он намотал такую бороду, с которой до утра не разберешься.

Кляня всевозможными русскими словами «это японское говно», побросав в реку глиняные бомбочки, он уселся поудобнее для настоящей простой русской рыбалки. Потом заявил мне, чтобы я искал себе место в некотором отдалении: «Чтобы не толпиться!»

Ветрило. Клева не было. Часа через два я решил проведать коллегу, который перед этим уверял: «Много не наловлю, но на уху хватит!» С папиросой во рту, рядом с «бородатым» спиннингом и японской чудо-удочкой в руках, Коля спал здоровым, крепким сном. Таким я и запомнил его на всю жизнь.

Леонид Дербенев

Как жаль, что я близко не был знаком с Леонидом Петровичем. И какое счастье, что я так близко знаком с его песнями.

Некоторые из них мне посчастливилось петь. Но вот что приходит на ум, когда вспоминаешь песни Дербенева: кажется, что все, что он написал, пел именно я, а не кто-то другой. Впрочем, такое же ощущение и у всех исполнителей его песен. И если «Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь…» – ты, уже не задумываясь, допеваешь.

Сколько строчек из его песен стали пословицами: «А нам все равно!», «Шла бы ты домой, Пенелопа», «Кап, кап, кап…».

Как все просто и легко! Да не тут-то было. Сколько тяжких минут приносило неодобрение его стихов начальством. Сейчас уже никто не скажет, что строчки:

Вроде не бездельники
И могли бы жить,
Им бы понедельники
Взять и отменить

—

антисоветчина.

А ведь это действительно замечательная антисоветчина! Но такая талантливая, что даже самые матерые редакторы не смогли, к счастью, запретить ее.

Каждая песня Леонида сразу же становилась шлягером!

Осечек не было. И если какая-то песня все-таки была не так популярна, как другие, то это было наверняка по слабости музыки.

И еще Леонид точно знал правило настоящего поэта: «Губит людей не пиво, губит людей вода!» Воды в его стихах не отыщешь. Стих звучит, словно формула. Точно. Сжато.

Пылали закаты,
И ливень бил в стекло!
Все было когда-то!
Было, да прошло.

И защемило под ложечкой, и набежала та самая слеза, только уже не на копье, а на щеку.

Десятилетие я пою с любовью его строчки: «Есть только миг между прошлым и будущим», – а зритель все просит и просит, да что там просит, требует, чтобы я пел эту песню!

Я завидую вам, слушающим эти дивные песни, завидую прекрасному таланту Леонида, которым так щедро наградил его Господь! И если нам, грешным, иногда достается здесь, на земле, услышать райские песни, то, я уверен, Леонид слушает там свои бессмертные земные песни. Слушает вместе с нами и улыбается.

Майя Кристалинская

Только что зазвонил телефон, и редактор фирмы попросил меня посоветовать, к кому бы обратиться за аннотацией, а проще говоря, за добрым словом в адрес Майи, в связи с выходом компакт-диска Кристалинской. Ф-у-у-у-у – какая длинная фраза!

Да кому же, как не мне, писать о ней. Это удивительный случай, когда имя и фамилия говорят сами за себя.

Майя – и повеяло весной. Майя – и на душе стало теплее. Майя – это сама любовь, ласковая и нежная, чистая и застенчивая.

Кристалинская – и передо мной сама природа, еще не изуродованная людьми. Кристалинская – и передо мной мужественный человек, вынужденный прилагать нечеловеческие усилия, чтобы не только жить, но и петь. Петь о счастье, о любви, о радости.

На заре нас было мало, но нас знали все.

И Майя была одной из нас. Ее голос не врывался в дома и квартиры, как врываются нынче песни-налетчики. Ее голос ласково вливался в ваш дом и в вашу душу навсегда. Недаром вершиной ее творчества стала пахмутовская «Нежность».

Честно прожитая жизнь – это не так уж мало.

Жизнь, прожитая всем смертям назло, да еще с песней, кристальной майской песней, – это уже подвиг.

Две встречи с Клиберном

Помните анекдот – три встречи с Лениным? Кто помнит, тот сразу поймет, о чем я.

Дело было в Киеве, в гостинице «Украина». Я тогда снимался на киностудии Довженко, и в эти же дни в Киеве на гастролях было сразу три явления: ансамбль Реентовича, американский мюзикл «Моя прекрасная леди» и Ван Клиберн. Все эти звезды жили конечно же в «Украине».

И вот однажды поутру я шел по коридору гостиницы и услышал за одной из дверей игру на рояле. Я сразу понял, что это – он. Остановился и стал слушать.