Эстафета разума

— Минутку, Михайла, ведь если он меня и обругает — я ничего не теряю… — Он снова включил микрофон. — Большой Интеграционный Мозг Земли Ли Камарго! Запрашивает корабельный вычислительный центр «Трех богатырей». По оплошности кибера низшего порядка стерта формулировка Трех Законов. Прошу продиктовать…

— Стеф!!! — рявкнул командир, но было поздно.

Через иллюминаторы бокового обзора было видно, как гигантские хвощи, обступившие космодромную площадку, разделились, словно невидимый гребень провел по чаще прямой пробор, и послушно разлеглись вправо и влево, придавленные силовым полем. И только тут космонавтам стало видно скрывавшееся за ними стройное здание объединенных служб.

Здание поистине было многофункциональным, но сейчас главным для экипажа «Трех богатырей» было то, что опоясывающий балкон и радарная площадка разом ощетинились не менее чем тремя десятками десинторных стволов, которые, не рыская и не отклоняясь, вперились точно в корпус корабля.

«Экипажу «Трех богатырей»! — загремел в динамике львиный рык БИМа. — Если на борту корабля имеются люди, предписываю в течение ста восьмидесяти секунд выгрузить их на поверхность планеты. Спустя указанное время беру на себя ответственность приступить к разрушению корабельной вычислительной машины, так как в условиях чрезвычайной опасности, которые существуют на Земле Ли Камарго, присутствие сложного киберустройства, не обладающего записью Трех Законов, представляет угрозу для жизни экспедиционной группы в составе ста шестидесяти человек. Начинаю отсчет времени…»

— Стоп! — рявкнул Рычин. — На борту имеются три члена экипажа, которые не собираются покидать корабль. Поэтому ни о каком воздействии на корабельную вычислительную систему и речи быть не может. Первый Закон.

«Но я предписываю…» — снова завелся БИМ.

— Зациклился, придурок, — буркнул Рычин. — Люди находятся в состоянии анабиоза, понял? Приземление корабля вели автоматы, так как «Три богатыря» подошли к планете несколько раньше расчетного времени. Так что убери свои поганые берданки, а то я буду вынужден доложить на Большую Землю в координационный центр, что ты чуть было не произвел вооруженное нападение на корабль со спящими людьми.

Из динамика понеслись очень странные звуки, похожие на заячье всхлипывание. Десинторные стволы разом дернулись вверх и уперлись в зенит.

— Так-то лучше, — не без самодовольства изрек Рычин. — Во всяком случае заруби себе на носу, что после пробуждения экипаж корабля не намерен подчиняться твоим весьма нелогичным требованиям. А что касается формулировок Трех Законов, то они в корабельном мозгу, разумеется, впаяны намертво и никуда деться не могли, иначе автоматический расчетчик произвел бы посадку в совсем другом режиме, более подходящем для киберов. Это соображать надо. Мы просто хотели проверить, в порядке ли эта запись у тебя, голубчика.

БИМ всхлипнул в последний раз и завопил тоненьким фальцетом, символизирующим смертельную обиду:

«Закон Первый: «Робот не может своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред, или сам причинить вред человеку. Закон Второй: робот должен повиноваться…»

Дальше его уже и не слушали. Все было ясно и так. Да, ни одно слово Трех Законов не могло быть заменено или опущено, ни одно положение не могло быть прибавлено. Это так.

Но какой-то умник перестраховщик, сверх меры заботясь о безопасности людей на вздорной и зловредной Камарге, умудрился поменять местами первую и вторую части в формулировке Первого Закона!

Немудрено, что у бедного БИМа мгновенно выработался истерический синдром боязни бездействия.

Больше всего на свете он боялся проморгать какую-то беду, потому что бдительность стояла на самой вершине иерархической лестницы его забот и обязанностей.

Только бы не прохлопать, только бы не упустить, только бы успеть вмешаться!!!

Да от такого напряжения любая машина спятит.

— Ну, теперь все ясно, — сказал Стефан. — Разумеется, если уж БИМ не мог совсем убрать людей с Камарги, то он нашел наилучший вариант их безопасного пребывания здесь: сон.

— С машинной точки зрения, — добавил Темир.

«А что вы можете возразить? — донеслось из динамика. — БИМ невольно подслушал последние реплики и просто НЕ МОГ оставаться в бездействии, если закрадывалось подозрение, что предложенный им вариант не оптимален».

— Ты что, намерен теперь соваться во все наши разговоры в силу своего Первого Закона? — хмыкнул командир. — Потерпишь. Мы выскажем свое мнение, когда сочтем нужным.

«Но кто это — мы?» — голос БИМа снова сорвался на визг.

— Три поросенка! — злорадно сказал Рычин и выключил связь.

— Насколько я понимаю, объявляется производственное совещание номер два, — констатировал Темир.

Рычин устало кивнул: