Эстафета разума

— Лет через двадцать-тридцать, сконструировав на Земле соответствующую технику, можно замахнуться на исследования подледных пространств Марса, — сказал Сергей, опускаясь в кресло, — но, разумеется, ради полезных ископаемых, а не для поиска фантастической палеоцивилизации… Пока и на поверхности планеты дел хватает.

Безоговорочно поддержал проект только Мак, но его выступление показалось Кириллу расплывчатым и бледным после резких возражений Геворга и Сергея. Остальные, оспаривая частности, требовали перенести центр тяжести исследований на поверхность Марса.

Шефуня внимательно слушал выступавших, по его кратким репликам трудно было догадаться, чью сторону он примет.

Кириллу, который несколько раз порывался выступить с разъяснением, он говорить не позволил, заметив только:

— В заключительном слове, дорогуша, скажете… Если понадобится…

Заключительное слово не понадобилось.

Когда поток желающих выступить был исчерпан, Бардов сказал:

— Спасибо… Спасибо всем за искренность, заинтересованность, горячность. Все говорили очень справедливо, в меру своего понимания или непонимания важности проблемы. К сказанному добавить почти нечего. Научная истина скрывается подчас в самых неожиданных местах; к ней пробираешься запутанными и трудными путями. Но она всегда существует. Да… Если завоюешь ее, она тебе уже не изменит… Можно, конечно, отложить поиск, сославшись на обстоятельства, никто нас не осудит за это, кроме нас самих. Однако, думаю, откладывать не следует. Кто несогласен, в разработке проблемы принимать участия не будет. Предлагаю утвердить программу как исходную основу. Дорабатывать ее, конечно, придется, это уже детали. Несогласным могу еще раз предоставить слово. Есть желающие? Нет… Значит, приняли и пошли ужинать.

Сидя в своей кабине за столом, Кирилл глядел на загадочные белые осколки. Несколько раз в день он открывал свинцовую коробку, которая теперь постоянно находилась в его распоряжении, и, склонившись над ее содержимым, пытался настроить себя на контакт с источником неведомой информации.

Кристаллы оставались немы. Мертвая минеральная субстанция, по внешнему виду похожая на земной кварц, не отзывалась… Спектральные и рентгеновские анализы, которые позволила осуществить аппаратура советской станции, подтвердили соображения Джерома Гиббсона о сложности кристаллической структуры и состава осколков. Однако до полной расшифровки их молекулярного строения было бесконечно далеко. В условиях Марса задача оставалась невыполнимой. Мак, занимавшийся рентгеновскими анализами, высказал предположение, что очень тонкая кристаллическая структур. а загадочной белой субстанции спиральная, что отнюдь не являлось характерным для минеральных образований.

— Что же вы такое, — прошептал Кирилл, — и почему онемели? Если, конечно, именно вы — возмутители здешнего спокойствия.

Ответ не приходил… В этой ситуации любой поиск на местности становился блужданием в полнейшем мраке, а вероятность успеха падала до нуля.

По договоренности с американцами уже можно было бы приступать к проходке первой шахты, но выбор места для нее продолжал вызывать ожесточенные споры.

Тщательные поисковые работы в ущелье Копрат тоже оказались безрезультатными. Не было обнаружено ничего даже отдаленно напоминающего находку американцев. И «миражи» больше не наблюдались.

«Словно захлопнули чуть приоткрывшуюся дверь, — подумал Кирилл, поднимаясь из-за стола. — Или просто ничего не было?.. Ничего, кроме психических нарушений у части марсовщиков».

Через несколько дней «Ветер времени» достигнет Земли. Станет известно о судьбе пострадавших. Удалось ли довезти живым Энрике Кэнби? Что с Азарием и остальными?.. У американцев, если верить тому, что сказал, при последней встрече Морстон, состояние наблюдавших фантомы улучшается.

«Я тоже видел их в кают-компании американской базы, размышлял Кирилл. — Со мной ничего пока не случилось. Остальные тогда ничего не видели… А если то была галлюцинация?»

Кирилл со вздохом закрыл свинцовую коробочку и убрал в ящик стола.

Загадочное здешнее «поле», существование которого предположил Мак и которое Кирилл мысленно окрестил «палеоинформационным полем», никак не реагировало на сигналы человеческого мозга. Белые осколки, если они имели отношение к этому «полю», на роль усилителей или передатчиков мыслей, видимо, не годились. Может, требовался более мощный раздражитель?

«Какой? Магнитный, электрический, рентгеновский? Еще раз испробовать Солнце? Оно теперь не поднимается высоко над горизонтом. А если попробовать севернее — там, где сейчас марсианское лето?» — с этой мыслью Кирилл вышел из кабины и направился к Бардову.

Полет в северное полушарие Марса — в марсианское лето — и попытки активизировать белые кристаллы при свете высокостоящего Солнца ничего не дали. Фантомы не возникали. И последующие облучения ультрафиолетом не вызывали свечения кристаллов.

— Словно они изменили свойства, — сказал Мак.

— Либо не обладали ими! — усмехнулся Геворг.

— Но свечение в ультрафиолете, кажется, наблюдалось, когда мы были у американцев, — возразил Кирилл.