Естественная история Рая

Мы пришли к выводу, что так называемая этика, она же осознанная мораль, — не что иное, как установление правил, необходимых для открытой игры вариаций в рамках определенного образа действия. И любой возможный образ действия в свою очередь предполагает собственные правила игры и собственную мораль. Вопрос удовольствия в подобной игре — это область эстетики. Контроль за истиной в параметрах игры — вотчина научного метода. Но все творческие игры — из-за по необходимости общего для них источника энергии — обладают некоей взаимосвязанностью в том, что касается развития игры. Если игра ничем не ограничена в наиболее простых областях, то в более сложных играх оказывается не на что играть. Именно так прикрывают некоторые игры, подчиняя поступление энергии в их область самой строгой рациональной экономии, чтобы высвободить энергию для других игр. Каждая культура обладает своей собственной системой рациональной экономии и ничем не ограниченных игр, и полагать, что можно выиграть сразу во всех таких играх, иначе говоря, смешивая их уровни важности, было бы ошибкой. Это кончится неразберихой и потерей энергии, утратой самой возможности игры. В такие моменты начинаются бессмысленные попытки экономизации и рационализации, приводящие к распаду, позволяющему запустить новый порядок. Как раз в таком кризисе мы в настоящий момент и находимся, а в США он как раз сейчас достиг более чем наглядной стадии. В подобных обстоятельствах, когда отсутствуют точные идеи, открывающие новые пути для игр, всегда проявляется тенденция к упрощению морали, отдающая предпочтение более элементарным играм. И пока всю программу не заполонят игры насилия, доминирует женская мораль, лежащая в основе самой примитивной жизненной игры человека, игры роста. Но эта игра остается возможной, лишь пока продолжают соблюдаться все ее старинные правила и даже когда никто не имеет права играть в какую-нибудь высшую игру, поскольку ей не соответствует мораль. Игроки тем самым, ведя свою игру, оказываются преступниками.

Поскольку всю сложную аппаратуру культурных игр изобрели мужчины и только они способны ее поддерживать, мужчин, сточки зрения женщин, характеризует роль ведущего игру, крупье; и тот, кто отказывается принять эту роль, обвиняется в преступной непринадлежности к человеческому роду. Обвиняют во всяческих низостях и того, кто ведет игру с целью овладения женщинами. Крапленые колоды. Он мухлюет. Угнетает, благодаря правилам, которые он якобы навязал игре. Так не наделена ли женщина моральным правом отклонять все правила и в то же время правом использовать все средства? Игра для нее всякий раз насильственна, но она все равно в нее пускается, и вина за катастрофу ложится на крупье. Он должен показать себя настоящим мужчиной и не покидать командный пост. Она, не желая ломать этот механизм, беззаботно выкачивает из него энергию. Она пытается настрополить мужчину так, чтобы всё оставалось на своем месте; чтобы можно было продолжать сеять смуту: с одной стороны, оскорблениями, с другой — параллельным требованием отказа от насилия.

В этой ситуации мужчина должен решиться и уточнить, что́ он такое в качестве человека, что́ делает его мужчиной. Предлагается богатый выбор. Он может брутально поддерживать установленный порядок. Он может дать себя приручить в качестве дамского угодника или проводника в дамки. У него есть возможность играть по маленькой в одиночку, без разбора, дожидаясь потопа. Он может предпочесть выйти из игры, чтобы замкнуться в самом себе. Но все эти возможности — возможности поражения.

Только изучив одновременно с правилами игры и их антитезу, антиправила, можно выйти из общей ситуации смешения и смуты, в которой мы сегодня находимся, создав метод осознанного и полного смешения. Но не именно ли в эту игру и играют в действительности дамы? Не означает ли это усугубить феминизацию ситуации? Нет. Таково единственно возможное решение. Не нужно больше останавливаться на ошибочных понятиях, которые норовят выдать за основополагающее определение, что́ именно называется мужчиной или женщиной. Не нужно забывать, что контригра также является игрой со своими правилами и своей моралью. И, единожды уточненные, они вступают в отношения с известными играми, Даже в созидании смешения присутствует разграничение между созданным по неспособности и созданным нарочно, благодаря специальной способности.

Исповедь