Естественно, магия (СИ)

Могущество оператора Глобального Заклинания превосходит силы начинающего мага на порядки, так что, если бы оператор хотел уничтожить Виктора, вариантов расправы предостаточно. Например, пара хороших ударов с коротким промежутком могли бы до отказа перегрузить жадный щит, а уж потом… есть масса способов добить упавшего. И вот, молодого мага позвали. И сопротивляться нет возможности. Да и любопытно, в конце-то концов!

Виктор отловил и прочувствовал группу «эмоциональных атомов».

Радость. Приветствие. Желание познакомиться. Приглашение.

Отлично начало! Но как ответить? Изобразить вопрос и приляпать свою эмоцию к каналу связи? Других вариантов не находилось. Что ж…

Радость-почтение-недоумение слетели с головы мага и присосались к светлому столбу силы, под нечёткой поверхностью которого угадывалось бешеное движение. Пузырьки собрались в кольцо и умчались в небо.

Всё-таки весьма ограниченный способ общения. Возможно, далёкому собеседнику не хватает точности позиционирования? И как же её увеличить?

Шальная идея пришла в голову: попытаться отправить собственный артефакт связи! Навряд ли такая мелочь разрушит канал связи. Худшее, что может случиться — сила канала разнесёт камушек вдребезги.

Проектор над родником каким-то чудом уцелел. За минуту, пока Виктор ляпал артефакт и соединял его с проектором, пришёл ответ:

Печаль. Слабость. Сокрушение о собственной глупости. Надежда.

Слабость? Это у оператора-то — слабость!? И при чём тут глупость? Можно предположить, что оператор является и создателем Глобального Заклинания. Что ж, такой побочный эффект как Потоп вполне годится на роль Глобальной Глупости! Виктор отправил:

Согласие. Озарение! И, когда пузырьки смылись, бросил в просвет щита свой камушек, и тут же захлопнул дверцу. Вовремя, однако: камушек брызнул осколками. Ну, попытка — не пытка. Хотя за этим взрывом маг углядел, что сила из артефакта всосалась в поток и унеслась к адресату. Вдруг оператор всё же расшифрует послание?

Сомнение. Недоумение. Ай, молодца! Какого-то супер-мага поставил в тупик! Тишина почти на минуту. Восторг!

Через несколько секунд вокруг родника возникло гало диаметром с проектор. Затем потекли сменяющие друг друга картинки.

Целое поле водорослей, как в Саргассовом море. Вихрь, волокущий что-то серо-жёлтое. Молнии, колотящие в безжизненный атолл. Вот он же уже покрыт травой. Новая картинка: на атолле деревья, у параноидально ровной линии травы, начинающейся в двадцати метрах от воды — человеческая фигурка. Камера приближается: нагой мужчина ничком ложится на траву и растения быстро покрывают его.

Печаль. Сокрушение о собственной глупости. Вопрос.

Это оператор, который… вживляет себя в остров!? Тваюмагию! Эх и…

Виктор срочно отослал выражение понимания и восторга.

Печаль. Сокрушение о собственной глупости.

А! Так значит, ситуация не устраивает оператора, и надежда — это желание помощи! Вот те ж шарада-то! А пока Виктор отправил ответ:

Понимаю!

Теперь оставался только вопрос — как помочь бедолаге. Такому немерено могучему магу, который вляпался в остров, как муха в паутину. Или это кто-то другой — например, Люций — запихал его, чтобы он хранил заклятие? Использовал его, как Виктор — птиц? Да уж, для сложных операций нужен более сложный процессор, чем пара граммов птичьих мозгов. Жестокий вышел фокус. А может…

Молодой маг аж подпрыгнул и заметался по полянке, затем подбежал к роднику и уставился на последнюю картинку. А не сработает ли проектор в обратную сторону? Виктор поднял руки и вывел в воздухе каменной крошкой вопрос, ответ на который мог превратить лютого злодея в самоотверженного героя:

«Вы — Люций?»

И снова каменная крошка осела, а магия, поддерживавшая её, умчалась по каналу. С четверть минуты ничего не происходило. Вдруг последнее изображение и написанная фраза вспыхнули и исчезли в радужном сиянии. На фоне расцвеченной сполохом травы красовалась надпись:

«ДА!» — дав запечатлеть себя в сознании мага, она тоже стёрлась в феерии света, сменившись текстом:

«Ученик! Три недели назад ты вступил на сей путь. Да не заведёт он тебя туда же, где ныне обитаю я!»

«Но ради человеколюбия, которого немало проявил я, прошу прийти и вызволить меня из темницы, в кою я себя заточил».

«Не думай сейчас, как это сделать сможешь, ибо придёт ещё время. С ним же умение. А с последним — знание».

«О том известно мне от Девы Времени, надоумившей меня ещё до злоключений моих написать Письмо Ученику».

«Ныне же скажу тебе, что дела мои плохи весьма: безумие у порога моего. И каждый день встречаю я с содроганием».

«Всё думаю, проснусь ли к ночи. Зная, что ты ответишь, спрошу: поможешь ли ты мне, когда станешь силён?»