Естественно, магия (СИ)

В голове понеслись фигуры, в которые можно бы вылить щит. Фигуры вращения оптимальны: сопротивление материала пойдёт только по режущей кромке, а на остальной поверхности земля не будет ни подниматься, ни опускаться. То есть, не будет той самой «работы», на которую придётся тратить энергию. Значит, лопату надо делать эллипсоидной. Опасаясь повредить руки какой-нибудь отдачей, Виктор добавил к форме маленькую «ручку» поперёк направления реза.

Лопато-щит подошёл к земле и сразу же углубился на пол-ладони. Взявшись за «ручку», маг резко надавил, вгоняя щит в почву, как обычную лопату. Заклинание, легко войдя на локоть, внезапно выдало мощный удар снизу и справа, швырнув заклинателя вперёд. С потерей концентрации, щит рассеялся, и Виктор полетел во взрыхлённую почву, еле успев уберечь лицо.

Он поднялся, отряхнулся. Посмотрел на надорванный рукав.

— Пора уже учиться плавности. Сила же течёт, а не скачет, как воробей, клювом стукнутый!

Он учится, испытывает простейшие формы. Так что и последствия мягки, как тёплое масло: ни покалеченных конечностей, ни оторванных пальцев, ни прочих ужасов, которые могла бы представить мрачная фантазия. Аккуратности надо учиться уже сейчас, пока он не работает со сплетением нескольких магических стихий. Тогда ошибки могут обойтись куда дороже, как утверждают знающие люди.

С долей опасения Виктор опять создал щит-копалку и теперь вводил магическое устройство медленно, стараясь почувствовать каждое малое напряжение на режущей кромке.

На той же глубине появилось препятствие. Снизив до минимума скорость входа, маг с радостным торжеством ощущал, как что-то режется и рвётся лёгчайшими рывками под правым углом лопаты. Как лазером или острым ножом! Очень тонкая кромка, видимо. Разрезав корень, магический нож пошёл почти без напряжения, раздвигая грунт. И вот по шевелению земли в полутора метрах от входа стало понятно: кусок полностью лежит на щите.

Виктор подтолкнул заклинание — и пара пудов грунта с похвальной плавностью вышла на поверхность. Маг повёл тележку-волокушу к обрыву. У края он придал объекту небольшую скорость и пустил в свободное скольжение, а за краем развеял заклинание.

Сказочно! И ведь вполне возможно боевое применение щита! Бросившись по инерции придумывать варианты иссечения противника разного вида бесконечно тонкими незримыми лезвиями, молодой маг встал, как вкопанный. Перед глазами поплыли анатомические подробности, словно он уже побывал на всех полях магических сражений. Хотя нет: это всего лишь реальные хроники, отрывки из фильмов про настоящие войны, на которые натянули «скин» магических побоищ. Не-а, не хочется в этом участвовать! Ни на одной стороне! И наблюдать не хочется! Что там говорила телепатка? «Беги»? Самое то! Если его будут доставать, он будет бегать; он будет искать Лиру и требовать, чтобы та непременно вернула его в славный и добрый мир без магии!

М-да, добрый… ага. Только он вспоминает картинки случившегося, а не гипотетических битв! Две мировые войны прошли в покинутом мире, а тут вот — целое столетие дружбы-жвачки! По крайней мере, в насквозь пропагандистской новейшей истории никакого запаха «схваток боевых», никакого Бородина: просто попросились наследники Наполеона — и им выделили местечко. И двуязычие в новом Париже, и никакой второсортицы среди граждан, никаких криков «мигранты вон!». Оттого, что задавили магов? Интересно, кого надо было задавить в покинутом мире, чтобы всем было счастье?

Виктор постоял ещё минут пять и вернулся к корчеванию. Ещё через четверть часа мысли улеглись в русло спокойной сосредоточенности. Процесс раскопок ускорился, удары по стволам деревьев — не тащить же упирающиеся ветками двести кило одним куском! — становились точнее. Физическая сила, кстати, всё же тратилась. Как с закорючками в прописи: энергозатраты минимальны, а натрудиться за три-четыре страницы успеешь, словно после рабочего дня.

Но возможности очаровывали. В седьмом классе Виктора с пятью одноклассниками поставили корчевать ясень-пень в школьном дворе. Рвения в парнях было много, но тратить его на дело очень не хотелось. Да и лопаты были тупы, а топор шестерым подросткам давать опасно. Колупали они пенёк не меньше двух часов.

Ан вот, за то же время двадцатилетний парень вынес четырнадцать трупов деревьев. «И сбросил с такого крутого места!» — подумал Виктор и довольно рассмеялся. Оставались две яблони — и можно будет отдохнуть. Пожалуй, даже и до завтра.

— Ох, и ничего себе вы тут наворотили! — восхищённо воскликнула заказчица, входа которой исполнитель никак не заметил! — Да какие ямки аккуратные… Только скажи-ка мне, господин бригадир, — насмешливый голос тётки посуровел, — что ж вы всю землю-то повыкидвали, а!? Чем эти ямищи заровняете, а!?

«Чёрт, а ведь и правда, неумно вышло… Но поправимо».

— Можно — землёй из котлована.

— Дело говоришь! — снова подобрела тётка. И с жадным любопытством добавила: — Слушь, а что у вас за такое устройство, чтобы ровненькие ямки такие рыть, а? Мож, поделитесь, а? На время…