Естественное убийство – 3. Виноватые

Лимне – гавань Предзнаменований. Судьба города всегда переплеталась с судьбой Херсонеса, Херсона, Севастополя. В середине XIV века построенную византийцами крепость Каламиту отвоевали у феодорийцев генуэзцы и назвали Чембало. В 1475 году крепость захватили турки, давшие ей название Балыклава – Рыбье Гнездо, трансформированное народное этимологией в Балаклаву. Современная Балаклава раскинулась в долине, а на берегу Синего залива примостился старый город. На улице Рубцова в Балаклаве действует небольшой храм. Это самая древняя действующая церковь в Крыму, построена она не позднее 1357 года. В годы Крымской войны в Балаклавской бухте базировался английский флот. В ночь на 2 ноября 1854 года во время небывалого шторма у Балаклавы погибли многие английский суда, не успевшие укрыться в бухте. Среди них был и знаменитый фрегат «Чёрный принц», везший деньги для уплаты жалованья союзным войскам. В начале века здесь жил и творил великий русский писатель А. И. Куприн. Он увековечил память о бесстрашных и бесшабашных балаклавских рыбаках в великолепной повести «Листригоны». Писатель был уверен, что именно здесь находилась воспетая Гомером Ламоса – пристанище листригонов, великанов-людоедов, с которыми столкнулся Одиссей во время своих странствий. Что это твоя Маргарита Павловна не указала в своей книжице, что тут ещё имелся подземный ремонтный завод, обслуживавший атомные подводные лодки? И что городок был закрыт, и попасть в него было невозможно. Они все любят это указывать.

– В подземном гроте давно музей. А может, уже и кабак сделали – не знаю. Я один раз там был. Больше не тянет. Я не слишком большой поклонник пещер, подземелий и бункеров. Мне куда больше нравятся горные плато или, например, открытые террасы. А разве от Балаклавы до Севастополя не семнадцать километров? Во всяком случае, от нашей гостиницы до памятника Нахимову – семнадцать. И никакая она не моя, Маргарита Павловна. Иди сюда, – Северный не желал рассеивания магии и притянул Алёну к себе. – Иди сюда, садись и слушай! – Всеволод Алексеевич усадил любимую женщину в кресло, вскочил и, размахивая едва прикуренной сигаретой, продекламировал:

– В конце октября или в начале ноября Балаклава – этот оригинальнейший уголок пёстрой русской империи – начинает жить разнообразной жизнью. Дни ещё теплы и по-осеннему ласковы, но по ночам стоят холода, и земля гулко звенит под ногами. Последние курортные гости потянулись в Севастополь со своими узлами, чемоданами, корзинами, баулами, золотушными детьми и декадентскими девицами. Как воспоминание о гостях остались только виноградные ошкурки, которые, в видах своего драгоценного здоровья, разбросали больные повсюду – на набережной и по узким улицам – в противном изобилии, да ещё тот бумажный сор в виде окурков, клочков писем и газет, что всегда остаётся после дачников.