Естественное убийство – 3. Виноватые

После прихода няньки Леська надела плащ и вышла в ночь. Накрапывал мелкий дождичек. Потому слёз, катящихся по лицу, не было видно. Их и так бы никто не видел: ночь.

Километров через пять стало холодно. Леська зашла в один из круглосуточных кабачков и заказала кофе. Нормальный кофе, не портящий желудок. Нормальный кофе, который кто-то сварит для неё. Пусть и за деньги. Это по крайней мере честно.

Ожидая свою честно заработанную чашку кофе, Леся зашла в личную почту. И механически открыла письмо от Соловецкой. Читать о чужом счастье не хотелось. Во всяком случае, сейчас, когда она с ужасом осознала, что с самого начала их отношений с Сеней всё взвалила на себя. Взвалила. И с честью несла. А устал – он. Леся небрежно пробежала письмо от подруги.

Плачешь? Ну и дура! Выделила себе ночное время для «порыдать». Чтобы никого собой не обеспокоить. Короче, так. Возьми неделю отпуска. Тебе не откажут. Нанимай Георгине и Анне-Пенелае круглосуточную няньку. Хватай Дария, Дашу и Жорыча. И первым же утренним рейсом – в Симферополь. Есть план. Хватит быть женой, матерью и бизнес-леди! Вспомни, что ты – женщина, чёрт тебя дери!!!

P.S. Дарий, Даша и Жорыч не помешают. Есть куда пристроить. Доверься мне.

Леся безоговорочно доверяла Алёне. Даже тогда поначалу, когда всё подсказывало, что к Алёне надо относиться с недоверием. Даже не потому, что Сеня был влюблён в Алёну. Сеня вообще очень легко влюблялся. А потому что Алёна была совсем из другого теста. Недоверие всегда возникает на границе несовместимых сред. Другое дело – сплав.

– Ваш кофе! Чего-нибудь ещё?

Леся задумчиво посмотрела на официанта.

– У вас есть чёрная водка?

– Есть.

– Бутылку.

Официант посмотрел на Леську уважительно.

– Закусывать будете?

– Нет!

Леське внезапно стало весело. Она вспомнила, как много лет назад её тогда ещё не муж Сеня – Сеня Соколов, которого она хотела всеми фибрами души и тела, – напивался вместе с Алёнкой на кухне какой-то невероятной для тех времён чёрной водкой, которую Алёне презентовал не то муж пациентки, не то тогдашний текущий любовник – неважно. Важно было то, что и Сеня, и Алёна хлебали эту водку, надрывно смеясь, весело плача… Как жизнерадостные, молодые, бестолковые бараны. А она, Леся, кружила над ними заботливым пастухом, уговаривая хоть чем-нибудь эту водку закусить. Нашла какую-то тушёнку у Алёнки в шкафу. Жарила яичницу. И что? Никакой она не пастух и даже не овчарка. Она – овца.

Леся махнула наполненную официантом рюмку.

Да уж! Жуткая гадость эта чёрная водка! Это Леська ещё тогда, сто лет назад, запомнила. Тем, кто её не знает долго и близко – а Алёна далеко не всем позволяет знать себя долго и близко, – Соловецкая может показаться жуткой заносчивой дрянью. На самом деле это не так. И если Алёна говорит: «Доверься мне», – то надо довериться.

Вернувшись с едва початой бутылкой домой, Леся купила билеты, договорилась с нянькой. И опрокинув в себя почти полный двухсотграммовый стакан, Олеся Александровна уснула. Спала она тревожно. Ей снилось, что она та самая черепаха, на которой покоятся три слона, на которых, в свою очередь, лежит земля. И черепаха устала. Её растоптали слоны. И не поняли те, кто бегают по поверхности земли. Черепаха устала не потому, что устала, а потому, что её обидели. Обидели тем, что никому до неё не было никакого дела. Во сне черепаха плакала и падала в бесконечную пропасть, пытаясь сбросить со своей спины безумно любимых и безумно же ненавидимых ею слонов, землю и людей. Леська проснулась с мокрым лицом. На полу. Страшный психодел чудится тем, кто не пьёт в принципе, под принятую на пустой желудок пульс-дозу С₂H₅ОН.

Дарий, Даша и Жорыч страшно обрадовались. Дети всегда радуются, отправляясь в путешествие. А внезапное путешествие – это двойная радость! Неожиданный, необыкновенных размеров бонус, выражаясь бизнес-сленгом.

– А где папа? – любопытно проорал Дарий.

– Где этот папа? – эйфорично завизжал Жорыч.

– Мамочка, где папочка? – тихо и нежно спросила Даша.

Леся тихо пожала плечами. И сказала детям:

– Папа устал.

– А и ладно! – моментально утратив любопытство, проорал Дарий. – Где мой ранец?!

– Да и вот именно, всё равно с ним скучно! – зивизжал Жорыч, упихивая в икеевскую торбу все срочно необходимые ему с собой вещи. – В ранец много не влезет!

– Мамочка, ты плачешь? – тихо, испуганно и от испуга ещё нежнее спросила Лесю Даша.

– Нет! – твёрдо ответила Леся дочери и на полчаса заперлась в ванной комнате.