Естественное убийство. Невиновные

График смерти, составленный по стране, представляет собой кривую, неумолимо ползущую вверх. С каждым годом всё больше и больше трупов, полученных в результате того самого «естественного убийства». Сколько ещё кривая будет стремиться вверх и до каких жутких показателей доберётся – неизвестно. И как-то даже думать об этом не хочется. За долгие двадцать пять лет работы Всеволод Алексеевич Северный научился виртуозно определять причину человеческой смерти в каждом конкретном случае. Отравление алкоголем, грибами, наркотиками, тупая или колото-резаная травма, удушение, утопление, угорание… В каждом отдельном случае причина смерти ему почти всегда ясна. Но вот каким вопросом мучился циник-сибарит Северный: «Какова причина всех этих смертей, вместе взятых? Почему люди так наплевательски относятся к своей жизни, к жизни своих близких, к жизни себе подобных, к этому благословенному дару?» Люди и так смертоубийственно глупы и неосторожны. А тут ещё все слабые усилия и без того слабых людей построить некое подобие нормальной жизни с грохотом разбиваются об очередные грабительские реформы, дефолты, бессмысленность работы и образования. Всё теряет смысл. Какие дети? Зачем дети? Кто даст гарантию, что именно твой ребёнок не скроется в мире алкогольных иллюзий или наркотического бреда? Что именно твой ребёнок не помчится в ночь на мотоцикле, чтобы разбиться вдребезги о бампер дальнобойной фуры, оставив заодно и троих деток ни в чём не повинного шоферюги сиротами? Что именно твой ребёнок не вывалится из окна четырнадцатого этажа, потому что его туда столкнул впервые приобщившийся «чернил» одноклассник? Что именно твой ребёнок не убежит, не умчится от тебя безвозвратно – прямиком на секционный стол морга. Какие дети? О чём так мечтал отец? Отец, за что ты так и не смог простить меня? За то, что я всего лишь стал судебно-медицинским экспертом? Да я, чёрт побери, сумел остаться в живых! Не это ли счастье любых родителей, если их ребёнок сумел остаться в живых?! Просто остаться в живых. Жизнь – не это ли и есть главная радость человека за человека?

Ох, разве мог представить себе Алексей Всеволодович Северный, что когда его сыну будет пятьдесят, то он будет гораздо моложе своего физиологического возраста внешне и по данным физикально-лабораторных обследований, но думы его будут безнадёжнее дум глубокого старца.

К чёрту! В конце концов, от судмедэксперта требуется не так уж много. Заключить, что человека не стало от того, что ему проломили бутылкой череп, тщательно вымыть руки – и взяться за следующий труп. И так бесконечно.

Да и всё у него хорошо. Опарышей руками молодые разгребают. Как и положено табелью о рангах. А он, Северный Всеволод Алексеевич, – начальник отдела сложных экспертиз бюро судебно-медицинской экспертизы Главного управления здравоохранения. Да-да, как на зоне – начальник. Не заведующий, не командир. Гражданин начальник. У него достаточно просторный, по сравнению с каморкой для швабр, и вполне светлый кабинет. И к секционному столу он сейчас подходит не так часто, как в молодости. Его гора трупов давно превратилась в холм. Он – весь в белом. И в светлом. И «болит душа» – не более чем фигура речи.

Вот и приехали…

–Здравствуйте, Всеволод Алексеевич.

–Доброе утро, Всеволод Алексеевич!

–Всеволод Алексеевич, вас сегодня просили быть на кафедральном совещании. Звонили, очень просили… И ещё из гистологической экспертизы… И судебно-биохимический отдел хотел…

–Всеволод Алексеевич, вы посмотрите, у меня там… Из танатологии прислали.

–Всеволод Алексеевич, протокол вскрытия Анастасии Леонидовны Корсаковой у вас на столе. Медико-криминалистический отдел специально для вас постарался.

Глава тринадцатая

Ближе к концу рабочего дня Северный наконец-то уединился с протоколом вскрытия гражданки Корсаковой. Тщательно всё изучив, он взялся за телефонную трубку.

Первый его звонок был адресован заведующему той детской реанимации, где лежала безымянная новорождённая Корсакова, извлечённая им из обувной коробки.

–Скажи-ка мне группу крови малютки?.. Угу. Спасибо. Её кто-то навещал? Справлялся о состоянии здоровья? Некий Саша, представившийся охранником? Больше никто? Спасибо ещё раз. Кстати, как она? Стабильна, жива и почти здорова? Замечательно. Вы через пару дней готовы выписывать? Тут тебе ничем помочь не могу. Ищи Корсакова или зятя его. Но лучше Корсакова. Он человек видный. Как он может собственную внучку из реанимации не забрать? Ну, ты понял, да? Не явится – перед тем как переводить в Дом ребёнка, обзвони журналистов пожелтее, с телефонами помогу, – и только тогда выписывай. При полном аншлаге.

После этого звонка Всеволод Алексеевич с минуту побарабанил пальцами по столу и набрал тех судмедэкспертов, что работали по данному телу. То есть – делу.

–Вы у мужа покойной взяли кровь, как я просил? Нет? Не можете с ним связаться? Прекрасно. Оказывает, так сказать, посильный вред следствию. Интересное дело. Спасибо.