Естественные причины

– Ну, если каждый взял свою часть, может, они… не знаю, хотели получить часть ее молодости или еще что.

– Ну и фантазер ты, – заметил Ворчун.

– Полегче, Боб. Неизвестно, почему девушку убили. Я готов выслушать самые невероятные версии, но для начала надо сосредоточиться на вещдоках. – Маклин вытащил из коробки пакет с платьем, сложенным аккуратно, будто только что с полки универмага. – Посмотрим, нельзя ли уточнить время смерти.

* * *

Старший инспектор следственного отдела Чарльз Дагвид стоял посреди кабинета, управляя сотрудниками, как дирижер – несыгранным оркестром. К нему то и дело подходили за одобрением своих действий, но чаще нарывались на сарказм. Маклин, остановившись в дверях, наблюдал за происходящим и думал, что дела шли бы лучше, не будь здесь Дагвида.

– Нет, на это времени не тратьте. Мне нужны рабочие версии, а не праздные рассуждения. – Подняв голову, старший инспектор заметил Маклина. – А, инспектор! – у него это слово прозвучало как оскорбление. – Рад, что вы к нам присоединились. А вам, констебль Кидд, не следует отвлекаться на другие дела без разрешения старшего по званию.

Маклин собирался вступиться за девушку, но та виновато понурилась и шмыгнула в ряд полицейских, работавших за компьютерами. Маклин прекрасно помнил о способностях Дагвида управлять подчиненными. Основные методы: наорать и запугать. Всякий, не лишенный инстинкта самосохранения, быстро учился никогда не оправдываться.

– Что там со вскрытием?

– Смерть, вероятнее всего, наступила от кровопотери при перерезании горла. Доктор Кадволладер не уверен, но предполагает, что Смайта накачали обезболивающими средствами, прежде чем вспороть ему живот. Следов борьбы нет, как нет и никаких признаков, что его связали. То обстоятельство, что он не умер от удаления селезенки, заставляет предположить какой-то способ анестезии.

– Значит, убийца обладал некоторыми познаниями в медицине, – заметил Дагвид. – Известно, что он использовал?

– Анализы крови будут готовы к вечеру, сэр. До тех пор я ничего больше не могу сделать.

– А ты поторопи их. Нельзя терять ни минуты. Главный констебль звонит весь день, требует результатов. Вечерняя пресса сообщит об убийстве, к тому времени мы должны знать, что говорить журналистам.

Вот так: дело надо раскрыть побыстрее, чтобы не ставить в неловкое положение главного констебля – а не для того, чтобы остановить сумасшедшего, который вырезает людям внутренности и запихивает их в рот жертвам. Интересно у Дагвида расставлены приоритеты.

– Я немедленно этим займусь, сэр, – пообещал Маклин и повернулся к выходу.

– А это что у тебя? Что-то существенное? – Дагвид кивнул на пакет в руках у Маклина.

«Похоже, день следствия ничего не дал, – подумал Маклин. – Старший инспектор не знает, за что хвататься».

– Это по сайтхиллскому делу. Одежда убитой. – Инспектор протянул пластиковый пакет, но Дагвид и не подумал его взять. – Попробую уточнить время смерти. Может, кто-нибудь знает, когда сшили платье.

Кажется, старший инспектор готов был наорать на Маклина, как орал, когда тот был еще сержантом. Дагвид побагровел, на лбу вздулась жила, он с трудом сдерживался.

– Да, конечно. Хорошо. Но не забывай, насколько важно это дело. – Он обвел рукой помещение. – Тот убийца, вероятно, давно умер. А мы ищем живого.

* * *

Маклин не помнил, когда открылся этот магазин. Кажется, в середине девяностых. На Кларк-стрит полно таких лавочек, их посещают бедные студенты, населяющие окрестности. Магазинчик специализировался на секонд-хенде, в особенности на вечерних платьях и костюмах, сшитых в те времена, когда одежда значила куда больше нынешнего. Маклин несколько раз заходил сюда, искал чего-нибудь, отличающегося от дешевого ширпотреба, из которого инспектор не вылезал с тех пор, как сдал экзамены на следователя. К сожалению, все костюмы здесь были слишком претенциозными. В конце концов Маклин обратился к услугам портного и сшил себе пару костюмов по мерке. Один так и висел в шкафу ненадеванным, другой отправился в мусор – после работы на месте особо кровавого убийства не помогла бы даже химчистка. Пришлось смириться с покупкой дешевых костюмов в универмагах.

Женщина за прилавком была одета как модница двадцатых годов двадцатого века – должно быть, тяжело ей приходилось в такую жару в длинном боа из перьев. Она с подозрением оглядела вошедшего. Вряд ли сюда часто заглядывали люди его возраста. Тем более мужчины.

– Вы разбираетесь в этих нарядах? – спросил инспектор, кивая на стойки с одеждой. – В стилях, что когда было в моде?

– Вам чего надо-то?

Акцент испортил весь эффект от наряда. Разглядев продавщицу поближе, Маклин понял, что она совсем еще девочка, не старше шестнадцати, просто одежда ее взрослит.

– Вы не знаете, когда было сшито вот это платье? Или когда его носили? – Маклин выложил на прилавок пакет.

– Вы продать хотите? – Продавщица взяла его в руки, повертела. – Мы такого не берем.

Маклин предъявил удостоверение.

– Я веду следствие. Это было найдено на месте преступления.