Естественный обмен

Она оставалась удивительно спокойной, улыбалась и терпеливо ждала. Потом посмотрела Карине прямо в глаза, подмигнула, послала воздушный поцелуй и, по закону подлости, спокойно вышла в только что открывшиеся двери, но нет, не ушла – прошлась по улице и зашла заново в автобус, вновь оказавшись в противоположной стороне салона.

Разозлённая, готовая рвать и метать, Карина сделала последний отчаянный рывок вперёд, но остановилась, поняв, что поздно – двери только что закрылись, впустив последнего пассажира, да и не сумела бы она зайти обратно – слишком много людей.

Злость душила, туманила глаза, хотелось просто разорвать на части эту нахалку, хитрую сволочь, что в очередной раз портит ей жизнь! С удвоенной энергией, окрылённая гневом и яростью, Карина начала продираться сквозь толпу. Это уже был маниакальный охотничий азарт. В какой-то момент она подумала, что чужие тела полностью перекрыли проход, и решилась на отчаянно-сумасшедший поступок: протиснулась под поручнем на ступеньку у двери, буквально проползла между чьих-то ног, потом под сиденьем, и вынырнула, безумно радуясь тому факту, что хоть жива после этого осталась.

Улыбка демона озарила её лицо, когда она увидела ту девушку, что нервно озиралась по сторонам и периодически морщила носик, когда кто-то слишком тесно к ней прижимался.

Автобус медленно подъезжал к следующей остановке, и, возможно, безбилетница сумела бы вновь проделать свой трюк и выйти, не заплатив, но в этот раз удача отвернулась от неё: дорогу автобусу перебежала по зебре компания мелкой ребятни, заставив ненадолго притормозить.

– Попалась! – Карина ужиком протиснулась мимо полноватого мужчины и схватила желанную добычу за руку чуть выше локтя. – Плати за проезд!

Скорее всего, дело было в первую очередь в странном выражении её глаз, подавляющем и красивом одновременно – так для себя потом решила Карина, когда лежала ночью и смотрела куда-то в темноту за окном, не в силах уснуть. Именно их тёмно-коричневый, почти чёрный цвет, и выражение отчаянной уверенности, заманчивое и опасное, гипнотизировали, завораживали, подчиняли…

Иными словами девушка, что вновь и вновь отказывалась подчиняться стандартным правилам и платить за проезд, пользуясь тем, что тянуться почти не пришлось, стоя в плотной толпе, просто поцеловала Карину в губы. Так, что жар прошёлся по её телу, пальцы ослабели, отпуская, казалось бы, уже пойманную добычу, а плечи расслабились. Она стояла, совершенно растерянная и неспособная хоть что-либо сделать, смотря в карие глаза, в которых горело торжество победы …

Автобус дёрнулся, затормозив возле остановки, люди покачнулись, невольно создавая волну, как футбольные фанаты на стадионе, и девушка закончила поцелуй, улыбнулась, а потом беспрепятственно покинула душный салон. Карина же долго потом выполняла свою работу чисто на автопилоте, ей уже не было дела до царящей вокруг жары – в душе поселилась холодная ярость, смешиваясь с огнём гнева, что периодически сотрясал её: «Да как она посмела!»

Лишь в самом дальнем уголке сердца притаилось маленькое, незаметное чувство, смешивающееся из любопытства, интереса, лёгкой зависти к человеку, способному так просто нарушать любые правила, и чего-то светлого, похожего на зарождающуюся симпатию. И с каждым воспоминанием о завораживающих карих глазах это чувство становилось всё сильнее, вгрызаясь корнями в сердце, заставляя его стучать отчаянней, либо беспричинно замирать.

*** Дождь ***

Жара спала, а по грязным пыльным окнам уже весело барабанил весёлый долгожданный летний дождик, чьему приходу безмерно обрадовались все: от валявшихся на траве безвольными шкурами дворовых собак до серьёзных деловых людей, вынужденных сидеть в душных офисах.

А ещё стало не так мучительно проводить весь день, разъезжая из одного конца города в другой по осточертевшему маршруту.

Порадовав долгожданной прохладой, тучи не спешили уходить, словно решив теперь отыграться за долгую жару. Небо на долгое время стало безжизненно-серым, и то и дело начинал накрапывать моросящий дождь. Вот уже третий день Карина наблюдала один и тот же пейзаж: мокрый асфальт, мутные городские ручьи на дорогах, размытые очертания зданий и спешащие по улицам прохожие, прячущиеся под зонтами. В автобусе при закрытых окнах было сыро, промозгло и душно, а запотевающие стёкла постоянно хотелось протереть, чтобы стало хоть чуточку светлее.

Карина сидела на своём месте, уткнувшись в окно лбом, и смотрела сквозь окно на потоки воды, смешанной с грязью, что катились вдоль края бордюра, пытаясь отогнать навязчиво лезущие грустные мысли:

«Как же скучно и одиноко. Далась мне эта тоскливая безнадёжная работа? Эх, всего-то надо лето пережить, а там легче будет. Но только с каждым днём всё хуже и хуже… Жаль, что та девушка больше не появляется. С ней хоть дни интереснее казались. Может, случилось что? Хотя… у такой-то не должно. Что с ней может случиться? Да ну её, ещё о зайцах думать, их и так всегда хватает!».