Читаем Естественный обмен полностью

Естественный обмен

— Ну только начало пропустила, как-то всё не о том думала, а потом вроде всё поняла, — улыбнулась я и с удовольствием пустилась в объяснения, чтобы кто-нибудь, ну, всё равно кто, хоть кто-то, был сейчас рядом, шёл, улыбался, отвлекал своим присутствием...

***

— ...Плачет девушка в автомате, кутаясь в зябкое пальтецо! Вся в слезах, и в губной помаде! Перепачканное лицо! Чего там дальше? А, вспомнила! Что-то там... Мёрзлый лёд телефонных фраз, мёрзлый лёд — это в первый раз, мёрзлый лёд на щеках блестит — это след от мужских о-о-о-обид!

Я поддерживала за талию с трудом держащую равновесие Сашу, орущую на весь подъезд старую песню... причём от её голоса, по-моему, уже начинали дрожать стёкла...

— Тише-тише! Мы уже у моего дома. Сейчас как соседи пожалуются кому не надо, и меня выселят за дебош! — постаралась я её успокоить, хотя после такого количества выпитого за вечер достаточно смело было ожидать от этих увещеваний результата.

— Ну ладно! Не буду... Хотя нам можно!... — Саша махнула рукой и чуть не упала, после чего мы наконец-то зашли в подъезд.

— Ты до сих пор уверена, что надо было меня провожать? — мы подошли к моей двери и я, прислонив Сашу к стене, полезла за ключами в портфель.

— Абсолютно!

— Тс-с-с-с! — я, испугавшись уже всерьёз за свою репутацию перед соседями, прижала ладонь к её губам и умоляюще попросила:

— Пожалуйста, тише... Люди же спят, а кому-то вообще завтра на работу.

Саша серьёзно кивнула, а я с подозрением убрала руку. Открыла замок, и мы ввалились ко мне домой...

— Ва-а-а-у! Такого бардака я ещё ни разу в жизни не встречала. Хотя как-то была в гостях у парня-программиста... Не, но у тебя ещё круче!

— Мне стало жутко стыдно, ведь в последнее время я совсем себя забросила, непонятно как существуя. Наверное, погружённая в себя, не замечала ничего вокруг. И, как следствие, соответствующая реакция людей при виде квартиры...

— Ты одна живёшь? — Саша по-хозяйски переложила со стула груду вещей и просто плюхнулась на него. Бедный стул отчаянно скрипнул...

— Да. Чай будешь? — я подумала, что, возможно, после крепкой заварки она хоть чуточку протрезвеет, и можно будет отправить её домой.

— Можно, — Саша зевнула и, качаясь на стуле, попыталась дотянуться до книги, лежащей на тумбочке...

— Сейчас, — направилась на кухню, крикнув напоследок уже оттуда:

— А стул, кстати, уже сто раз...

Послышался треск, грохот, негромкий мат... Я вернулась в комнату, я закончила:

— ...уже сто раз ломался. Поэтому лучше на нём не качаться... было...

— Да уж поняла уже! — Саша возмущённо потирала ушибленный бок, обиженно смотря на меня из-под длинной косой чёлки.

— Не дуйся! — я подала ей руку, помогая подняться. — Будь осторожна, тут вообще-то много вещей нуждается в ремонте...

— Кровать-то хоть нормальная? — спросила Саша и, не дожидаясь моего ответа, тяжко плюхнулась на неё.

— Ну-у-у-у...Тебе честно соврать? — я, ехидно смеясь, ушла на кухню готовить чай.

— Саша! А печенюшки будешь? Саша? — когда я вернулась в комнату, она уже спала.

— Эх, вот ведь привалило... горе ты моё... — я аккуратно вынула из-под неё одеяло, накрыла и устало присела рядом на корточки, положив голову на кровать. Через пару мгновений почувствовала, как Саша, находясь где-то на границе между сном и явью, гладила меня по волосам, пытаясь сказать что-то немного заплетающимся языком.

— М-м-м?

— Прости, что навязалась, но... У тебя такая тоска... дикая тоска во взгляде была.... А меня аж... прям скрутило меня от жалости... Поэтому и провожать пошла... Прости...

— Да не нужна мне жалость... — недовольно проворчала в одеяло, понимая, что в горле поневоле стоит комок и хочется плакать.

— Ты права... Ну, не жалость... Я имела ввиду... ну, сопереживание, сочувствие... — голос у неё стал почти серьёзный. — Обычное... человеческое тепло, участие, забота. Ничего более...

— Спасибо, — и, кляня себя за слабость, я все же расплакалась, чувствуя, как делю отчаянье с ней пополам, заполняя пустоту в себе чем-то новым...

— Т-с-с-с, тихо... Тихо, всё будет хорошо...

****

Утро. Всё повторилось вновь: люди просыпались, одни садились за руль автомобиля, зная, что оставят немалый кусок жизни в бесконечных пробках, другие ехали в метро, толкаясь в толпе точно таких же людей, кто-то, успев сесть, дремал по пути на работу...

Горячие солнечные лучи разрывали в клочья робкие серые тучки, снова обещая ясный день. Какой-то старик тащил за собой громыхающую тележку, везя в ней пустые стеклянные бутылки в приёмный пункт, чтобы получить свои законные две сотни рублей...

Он прошёл мимо дома, у подъезда которого день назад спал на скамейке оборванный одинокий мужчина, остановился у покосившейся урны. Не увидев для себя ничего ценного, хотел уже уйти, но заметил среди упавшего на землю мусора солнечный отблеск разбитых дорогих часов... С трудом наклонился, поднёс к уху — оказалось, что они работали. Защёлкнул их на своей руке и отправился дальше, страшно довольный своей удачей и сегодняшним днём.