Естественный отбор

В день торжественного захоронения королевы Мелиссы с самого утра начал накрапывать мелкий дождь, словно сама Природа оплакивала свою прекрасную дочь. Гроб был закрытым, дабы не шокировать народ, а ушлые журналисты не делали бы сенсации из потрясающего портретного сходства мёртвой женщины и той, которая её нашла. То есть меня.

Ещё раз посмотреть на Мелиссу на закрытой процедуре прощания я не рискнула. Очень, знаете, неприятно вот так раздваиваться… Мне было достаточно шокированного брата, который побледнел, посмотрев на нашу прародительницу, и стал судорожно крутить головой, выискивая меня в толпе. Я была вынуждена чуть махнуть ему рукой, потому что заметила в глазах Рихтера панику. Увидев меня, он облегчённо вздохнул, и, по-мальчишечьи взъерошил волосы. Пришлось потихоньку пробраться к нему и приводить в порядок его внешний вид.

— Почему ты не предупредила, что похожа на королеву? — шёпотом пенял мне брат, пока остальные приглашённые гости прощались с Мелиссой.

— Я писала, — так же шёпотом шипела я в ответ.

— Писала она… Ты не писала что ТАК похожа! Я же чуть скандалить не начал! Отдал на конкурс весёлую, жизнерадостную девушку, а мне её забальзамированный труп показывают! Хорошо, Лизетта дома осталась! В её положении такой шок мог бы плохо сказаться на наследнике…

— На ребёнке, Ри! На вашем ребёнке! Что ты его так официально величаешь?

— Ну, я же в королевском дворце…

— Тоже мне, отговорку придумал!

— Не ворчи… Иди вон, лучше к Алеарду. Он тебя зовёт!

— Хлор! Неужели так необходимо, что бы я в почётном карауле стояла? Я на себя в зеркало смотреть не люблю, а уж в гробу…

— Это дань уважения легендарной женщине…

— Ри! Поверь, королева прекрасно осведомлена, что я её уважаю, и, даже люблю!

— Иди, иди… — подтолкнул меня в спину брат, — тебя ждут.

Пошла. Выбора-то всё равно не было. Новоявленный брат, ох, и везёт мне на старших братьев последнее время, и ПАПА терпеливо ждали, когда я займу отведённое мне место. Постаралась сделать бесстрастное лицо, достойное скорбящей, но не унывающей принцессы.

Это я так про себя думаю? Как быстро смирилась и освоилась! Ваше хлорное Высочество… Да ещё пялятся все, с любопытством! Поди, за невесту Алеардову меня принимают! А вот и не угадали, господа придворные! Я тут нынче на других должностях значусь. Сестрица я ему названная, добрейшим нашим монархом удочерённая! О, даже не ошиблась в терминах!

Король Бернард обратился к собравшимся с проникновенной речью, описывая горестную судьбу Мелиссы и Форнира. Затем собственноручно огласил завещание древнего короля и сообщил, что выполнил его и даже издал указ. Кларисса, его пресс-секретарь, зачитала подписанный документ, оповестив общество, что я, Алфея Петра Герменгильда и так далее Олмарк, теперь являюсь членом королевской семьи согласно завещанию…

Боги, сколько завистливых взглядов! И хлор бы с ними, если только завистливые! Нет, они ещё и ехидные: "Знаем, знаем, как такие титулы юные вертихвостки добывают!". Или злобные: "Повезло же курице жемчужину в навозе откопать!". Или снисходительные: "Залезла собака на дерево, как слезать будешь?".

И они хотят, что бы я поменяла свой маленький уютный Таруту на столицу? Быть герпетологом в этом серпентарии? А ведь придётся…

Трепещите, господа придворные, Петра идёт… угощать вас фенолфталеином!

Легко!

После погребения королевы я отправилась на поиски Вольфа, которого не видела с утра. Скорее всего, он так и сидел в лаборатории, проверяя и перепроверяя расчёты. Позавтракал хоть? А то нам с утра некогда было его навестить…

Флигель был пуст. У меня сложилось впечатление, что пуст он был уже давно. Со вчерашнего вечера, как минимум. Кроме того, было подозрительно чисто. Тетрадей на столах не было, черновики по полу не валялись. Дикая догадка резанула по сердцу…

Ушёл…

Ушёл?!

УШЁЛ!!!

И я его отпустила. Сама. Считая, что мне это просто снится…

— Петра, я должен покинуть тебя… — виновато.

— Нет, я пойду с тобой, — требовательно.

— Тебе со мной нельзя, — как с маленьким ребёнком.

— Почему? — капризно.

— Завтра важный день в твоей жизни, а мне надо идти сейчас, — доходчиво.

— Я знаю… Но я не хочу с тобой расставаться, — жалобно.

— Это не надолго, — уверенно.

— Ты не бросаешь меня, нет? — испуганно.

— Ну что ты, любовь моя, конечно нет, — ободряюще.

— И я скоро тебя увижу? — с надеждой.

— Обещаю, что это обязательно случится, — с сомнением…

Мне не нравится его, словно прощающийся навсегда, взгляд. Я смотрю на него, на золотые искорки в его глазах, и мне становится так тоскливо, что хочется завыть.

— Ыыы, — не сдерживая чувств, выпускаю тоску на волю.

Вольф обнимает меня и целует, целует, целует… глаза, волосы, губы… Его движения так неистовы и суматошны, что я опасаюсь за него. Что это? Не может больше переносить воздержание? Так я согласна… если от этого зависит его душевное состояние. Я согласна, только не уходи…