Читаем Эстетика однополой любви в древней Греции полностью

И плодоносные почки набухшие

На виноградных лозах распускаются.

Мне же никогда не дает вздохнуть

Эрос. Летит от Киприды он –

Темный, вселяющий ужас всем –

Словно сверкающий молнией северный ветер фракийский, и душу

Мощно до самого дна колышет

Жгучим безумием…»

(№ 460). (Ивик, фр.6, пер. В.В.Вересаева [Поэты 1999, с.358-359])


«Эрос влажномерцающим взглядом очей своих черных глядит из-под век на меня

И чарами разными в сети Киприды

Крепкие вновь меня ввергает.

Дрожу и боюсь я прихода его.

Так на бегах отличившийся конь неохотно под старость

С колесницами быстрыми на состязанье идет»

(№ 461). (Ивик, фр.7, пер. В.В.Вересаева [Поэты 1999, с.359])


Издание текста и восстановления Уэста (пер. Н.С.Гринбаума):

«…тебя гимны

<сотрапезников>. Ты вскормила его,

Харита в прелестных бутонах <роз>

у храма <Афродиты>

Мне следует сплести благовонный ве<нок>

ведь она умастила,

лаская, мальчика. А нежную

<красоту> подарили богини.

Однако Дика <бежала> из хоровода богинь.

Я же томлюсь членами,

<часто> проводя бессонные

<ночи>, думаю о…»

(№ 462). (Фр. № 1, ст.5-16 [Ранняя греческая лирика 1999, с.48])


«…флейта….

искусный гимн <по душе моей>

Муз Пие<рид растекается>,

<в нем я ма>льчика, что нежнее фиалок,

воспою, который не<жно ласкает меня>

глазами…

…когда бледная ланитами <любезная>

Эос взойдет на <великое небо>

рано рожденная, <неся смертным и>

богам священный <свет>…»

(№ 463). (Фр. № 27 [Ранняя греческая лирика 1999, с.49])


(№ 464). Фр.12 (S 224) S – издание Пейджа. Читаются следующие слова и строки (пер. Н.С.Гринбаума) [Ранняя греческая лирика 1999, с.45]:

«(4) Троила

(5) убийство

(6-12) Выследив <мальчика> богоподобного

вне стен Илиона, <убил>; умертвил

Троила <вне> города

В Фимбрейском <храме>

мальчика, подобного богам; боги,

храмы которых вне <Илиона>

(15) Гектора

(16) Троил»


(№ 465). Фрагмент S 166 из 41 стиха. Найден на папирусе. Читаются следующие слова (пер. Н.С.Гринбаума) [Ранняя греческая лирика 1999, с.40]:

(5) поющего флейтиста, под звуки флейты

(6) совсем нежная

(7) Эрота

(8) законно

(9) исход

(10) сила

(11) боги

(12) дали большое счастье

(13) иметь

(14) Мойр

(15) Тиндаридам

(16) трубы

(17) укрощающему коней

(18) богоподобные

(19) спутники

(20) большая с золотом эгида

(22) невыразимо

(23) потомкам

(23-24) на тебя снова … взирает

(25) красивейшего из землян

(26) похожего видом

(27) другой так

(28) ионийцев

(29) славную мужами

(30) населяющие Лакедемон

(31) хорами … конями

(32) глубокий

(33) и вокруг изумил

(34) рощи, покрытые кустарником

(37) к состязанию

(38) отцов

(41) установление»


«Ивику приписывалась поэма в честь некоего Горгия, в которой использовался миф о похищении Ганимеда» (З.А.Рыжкина // [Ранняя греческая лирика 1999, с.102])


Эпитафии Ивика.

«Ивик, разбойники как-то убили тебя, ты из храма

Вышел на берег, куда и не ступала нога.

Но ты на помощь призвал журавлиную стаю, и птицы

Стали, к тебе подлетев, смерти свидетелем злой.

Ты не напрасно позвал их: Эриния, кары богиня,

Крик услыхав журавлей, смерть отомстила твою

В крае Сизифа. Увы, разбойников алчное племя

Не устрашилось зачем вышних ты гнева богов?

Ведь и Эгисф, всем известный, когда-то убивший поэта,

В черных плащах Евменид мстящих не минул очей»

(№ 466). (Антипатр Сидонский № 19 (АП VII 745),

пер. Ю.Ф.Шульца [Эпиграмма 1993, с.196-197])


«Мыс оконечный пою низинной Италии, Регий,

Вечно о камни его бьет тринакийский прибой –

Прах того, кто был друг кифары и юношей милых,

Тихо покоится тут… Ивик под вязом лежит!

Сладко и щедро любил он – и щедро плющ над могилой

Вьется, и шепчет слегка сладостный ствол тростника»

(№ 467). (Аноним № 52 (АП IX 103),

пер. Ю.А.Голубца [Эпиграмма 1993, с.317])


Афины

Писистрат

(№ 468). «(17, 2) Поэтому, очевидно, вздором являются рассказы тех, которые утверждают, будто Писистрат был любимцем Солона и предводительствовал в войне с мегарцами из-за Саламина. Это несовместимо с возрастом их обоих, если принять во внимание жизнь того и другого, а также при каком архонте каждый из них умер» (Аристотель. Афинская полития 17, пер. С.И.Радцига [Античная демократия 1996])

Аристотель прав во втором случае (касаясь войны с мегарцами), но не в первом (Писистрат был примерно на 40 лет моложе Солона).

(№ 469). «Говорят, что и Писистрат был влюблен в Харма и поставил статую Эрота в Академии – на том месте, где зажигают огонь при беге со священными факелами» (Плутарх. Солон 1, пер. С.И.Соболевского [Плутарх 1994, т.1, с.92])

(№ 470). «У афинян бывают три праздника, на которых устраивается бег с факелами: Панафинеи и праздники в честь Гефеста и Прометея». (Полемон из Илиона. Фр.6 = Гарпократион, под словом [Полемон 1983, с.211])

О празднике Прометеи и гимнастических играх. (Лисий XXI 3 [Лисий 1994, с.218])

Прометии и Гефестии отмечались 30 пианепсиона (ок. 20 ноября). [Антология 2000, с.597].


Другие

(№ 471). «Перед входом в Академию есть жертвенник Эрота с надписью, гласящей, что Харм – первый из афинян посвятил [жертвенник] Эроту.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Повседневная жизнь средневековой Москвы
Повседневная жизнь средневековой Москвы

Столица Святой Руси, город Дмитрия Донского и Андрея Рублева, митрополита Макария и Ивана Грозного, патриарха Никона и протопопа Аввакума, Симеона Полоцкого и Симона Ушакова; место пребывания князей и бояр, царей и архиереев, богатых купцов и умелых ремесленников, святых и подвижников, ночных татей и «непотребных женок»... Средневековая Москва, опоясанная четырьмя рядами стен, сверкала золотом глав кремлевских соборов и крестами сорока сороков церквей, гордилась великолепием узорчатых палат — и поглощалась огненной стихией, тонула в потоках грязи, была охвачена ужасом «морового поветрия». Истинное благочестие горожан сочеталось с грубостью, молитва — с бранью, добрые дела — с по­вседневным рукоприкладством.Из книги кандидата исторических наук Сергея Шокарева земляки древних москвичей смогут узнать, как выглядели знакомые с детства мес­та — Красная площадь, Никольская, Ильинка, Варварка, Покровка, как жили, работали, любили их далекие предки, а жители других регионов Рос­сии найдут в ней ответ на вопрос о корнях деловитого, предприимчивого, жизнестойкого московского характера.

Сергей Юрьевич Шокарев

Культурология / История / Образование и наука