Эстетика однополой любви в древней Греции

(№ 153). «На земле феспийцев есть место, которое называется Донакон (Тростниковое ложе); там есть источник Нарцисса. Говорят, что Нарцисс увидал в его воде изображение и, не поняв, что он видит свою собственную тень, незаметно влюбился сам в себя, и от любви его у этого источника постигла кончина. Действительно, это сущая чепуха, чтобы человек, доживший до такого возраста, что может быть охвачен любовью, не мог бы разобрать, где человек, а где человеческая тень.

Есть о нём и другое сказание, менее известное, чем первое, но всё же распространённое: говорят, что у Нарцисса была сестра-близнец, точка в точку похожая на него во всём: оба они были одинаковы и лицом и причёской волос, одевались в одинаковую одежду и в довершение всего вместе ходили на охоту. И вот Нарцисс влюбился в сестру, и, когда девушка умерла, он стал ходить к этому источнику, и, хотя он понимал, что видит собственную тень, но даже, понимая это, ему всё же было утешением в любви то, что он представлял себе, что видит не свою тень, а что перед ним образ сестры.

А цветы нарциссы, как мне кажется, земля выращивала и раньше, насколько можно судить по поэмам Памфа. Он жил много раньше, чем Нарцисс из Феспий, однако он говорит, что Кора, дочь Деметры, была похищена [Плутоном], когда, играя на лугу, собирала цветы, и была она похищена, увлёкшись не фиалками, а нарциссами» (Павсаний IX 31, 7-9 [Павсаний 2002, т.2, с.220-221])

(№ 154). «В Феспиях, городе Беотии (недалеко от Геликона) родился мальчик Нарцисс, необыкновенно красивый, но презиравший Эрота и влюбившихся. И в то время как другие из влюбившихся в него отреклись от своей любви, Аминий оставался очень настойчивым и требовательным. Поскольку Нарцисс не снисходил [к его мольбам], а еще и послал ему меч, Аминий накладывает на себя руки перед дверьми Нарцисса, горячо умоляя бога отомстить за него. А Нарцисс, увидев свой прекрасный лик, отражаемый водой в ручье, становится первым и единственным человеком, который удивительным образом влюбился в себя самого. Наконец, не имея больше сил и посчитав справедливым свое страдание за то, что он презирал любовь Аминия, Нарцисс кончает с собой. … А местные жители полагают, что цветок нарцисс впервые поднялся из земли, в которую пролилась кровь Нарцисса» (Конон 24, пер. В.Н.Ярхо, цит. по: [Перв. Ват. Миф. 2000, с.198])

(№ 155). «Нарцисс был страстным охотником. Утомленный охотой, он пришел к ручью, чтобы утолить жажду. В ручье он увидел свое отражение и влюбился в него, считая его чужим, и поскольку он начал от любви к нему чахнуть с каждым днем, то превратился в цветок того же имени» (Лактанций Плацид, пер. Д.О.Торшилова [Гигин 2000, с.246-247])

(№ 156). «Нимфа Лириопа родила от реки Кефиса Нарцисса, которому Тиресий предсказал всяческое благополучие, если он не будет ничего знать о своей красоте. Итак, когда его полюбила Эхо и не могла найти никакого способа, чтобы им овладеть, то в тоске по юноше, который от нее бежал, преследуемый отчаянными воплями, она истаяла, и остатки ее тела превратились в камень. Это случилось с ней из-за гнева Юноны, которую она часто задерживала своей болтовней, так что та не успевала застигнуть Юпитера, пока он в горах гонялся за нимфами. Говорят, что Эхо – дочь Юноны; из-за её безобразия её скрыли в горах, чтобы никто не мог её видеть, и слышался только голос, даже после её смерти. Что касается вышеназванного Нарцисса, то за проявленную им жестокость к Эхо Немесида (т.е. судьба, мстящая за отвергнутых с презрением) заставила его влюбиться в себя, чтобы его сжигало не меньшее пламя, чем Эхо. Когда Нарцисс, утомленный непрерывной охотой, улегся в роще близ ручья и, черпая воду, увидел свое отражение и долго на нем задержался, он в конце концов истаял так, что умер. Из его останков вырос цветок, который нимфы Наяды, оплакивая долю брата, назвали именем Нарцисса» (Перв. Ват. Миф. II 83 [Перв. Ват. Миф. 2000, с.198-199])

(№ 157). «IX. О Наркиссе

О нем говорят, что он увидел в воде свою тень и, влюбившись в нее, бросился в воду, желая обнять тень. Так он и задохнулся. Но это неправда. Ибо он не задохнулся в воде, но, увидев в текущей природе материи свою собственную тень, т.е. внутри материи — живое существо, которое является последним образом истинной души, и постаравшись обнять эту душу как свою собственную (то есть, возлюбив живое существо ради него самого), он задохнулся, утонув, как если бы погубил истинную душу, — это то же самое, как если бы сказать, что погубил свою истинную, подобающую ему жизнь.

Отсюда и гласит пословица: «Испугавшись собственной тени» [Федон 101d]. Она учит, что надо бояться заботы о последнем (дне жизни) как о первом, ибо эта забота приводит нас к гибели души, то есть к исчезновению истинного знания о вещах и подобающего ему, по существу, совершенства.

Так - у написавшего толкование поговорок, употребленных у Платона» (Ватиканский аноним. О невероятном 9 [Ватиканский аноним 1992, с.247])