Эстетика Ренессанса [Статьи и эссе]

О детстве Сергея Прокофьева (1891-1953) см. эссе «Кто из русских композиторов был вундеркиндом?»

Начало XX века в России, что ныне называют Серебряным веком и эпохой модерна, а кто-то «религиозным, или культурным ренессансом»,  в исторической перспективе предстает Золотым веком русской музыки, величайший взлет которой не прервала Октябрьская революция, а дала новые импульсы к ее развитию, с приобщением широких народных масс к классической музыке, равно и к классической литературе всех времен и народов.

Понятие Серебряного века первоначально было связано с поэзией, модерна - с архитектурой, живописью и театром, «духовного ренессанса» - с богоискательством, и все эти явления претерпели большие перемены еще до революции. В литературе, с явными признаками завершения классической эпохи, проступили, кроме символизма, под знаком которого развивалась лирика и проза (тех же поэтов) Серебряного века, два направления, которые и задавали тон эпохе: это демократическая литература (М.Горький, Л.Андреев, И.Бунин) и бульварная литература (М.Арцыбашев, А.Вербицкая, Л.Чарская).

Идеи идеализма, религии культивировались отдельными писателями, публицистами и философами в кругу тех же поэтов Серебряного века, что смыкалось с мистикой, заполонившей высший свет, двор и царскую семью. С революцией всякая бульварщина и мистика рассеялись, как при восходе солнца. Молодое поколение поэтов (Есенин, Маяковский, Пастернак, Цветаева и др.), выросшее в условиях революционной эпохи, при всей сложности их восприятия событий Октябрьской революции выступило зачинателями советской литературы.

Также было и в живописи, и в архитектуре с переходом от модерна особняков и доходных домов к конструктивизму, с сооружением зданий, несущих общественные функции. Музыка сразу зазвучала для народных масс. Глазунов как был директором Консерватории при царе, так им оставался при Советской власти, а профессорами - Мясковский, Глиэр. Из нового поколения студентов был Дмитрий Шостакович, о котором заботился все тот же Глазунов.

Студенческие годы Сергея Прокофьева проходят при ослепительном взлете двух новых звезд первой величины - Скрябина и Рахманинова, и это в то время, когда все ярче разгораются уже как бы привычные звезды - Глазунова, Лядова и прежде всего Римского-Корсакова. Нет ничего важнее для юношеской восприимчивости и вызревания таланта эти непосредственные контакты с творчеством живых, ныне, сейчас творящих бесценные шедевры музыкантов.

В Мариинском театре (февраль 1907 года) идут репетиции новой оперы Римского-Корсакова «Сказания о невидимом граде Китеже и деве Февронии». Прокофьев делает все, чтобы попасть на генеральную репетицию, а затем с галерки слушает снова и снова с дорогих мест вместе с приехавшим отцом, следя по партитуре, заранее предвкушая фрагменты, вызывающие особый восторг.

И еще одна черта, характерная для эпохи, - это потребность в творческом общении. В Консерватории появился новый студент - военный инженер Николай Яковлевич Мясковский. Статный, красивый поручик двадцати пяти лет, который не мог не обратить внимания на студента пятнадцати лет, выглядевшего «щеночком», по выражению самого Прокофьева, но весьма задиристым. Казалось бы, противоположности во всем. Однако завязывается настоящая дружба - на всю жизнь.

На каникулах они обмениваются письмами и также в дальнейшем при всякой разлуке, во время войны Мясковский писал с фронта, Прокофьев, выехав после революции за границу, - не в эмиграцию, как Рахманинов, а завоевать мир, - писал в Россию. Говорят, содержание любого из четырехсот пятидесяти с лишним писем - музыка. Нередко звучала критика, суровая, резкая, но и радость высказывалась прямо. Переписка композиторов, обладавших недюжинным литературным даром, издана.

В 1909 году Прокофьев сдал экзамен по классу сочинения, представив Шестую фортепианную сонату и новый вариант финальной сцены из «Пира во время чумы». И тут выяснилось, как далеко разошлись вкусы преподавателей и выпусника. Экзаменаторы, особенно Лядов, возмутились, но были вынуждены выдать диплом и звание «свободного художника». Прокофьев не оставил Консерваторию, а продолжал обучение как пианист. Музыку его могли не принимать, а как пианист он будет выступать в любом случае. Он выучится и на дирижера, чтобы выступать со своей музыкой, если другие не станут ее играть.

В 1910 году умер Сергей Алексеевич, и Сонцовка, чужое имение, становится воспоминанием. Отныне Сергей Прокофьев сам должен заботиться о себе и о матери. Энергии через край, но что делать, если издательства отказываются печатать его сочинения, а известные дирижеры - исполнять? Когда же Прокофьев сам выступает с исполнением своих вещей, публика с возмущением покидает зал. Его музыка и манера исполнения слишком уж непривычны.