Эти темы, хотя и в разной степени, отражены в разработках проспекта, особенное же внимание уделено самому принципиальному в концепции Бахтина и вызвавшему наибольшие споры вопросу об авторской позиции. В письме В. В. Кожинову от 30 июля 1961 г. сообщается о намерении углубить анализ особенностей позиции автора в полифоническом романе, так как «последнее больше всего вызывало возражений и недоумений». Объяснение этих особенностей исследователь находит в «новом предмете и новой логике этого предмета», открытого Достоевским. Достоевский открыл личность как другое «живое и полноправное сознание», «чужую правду», оказывающую сопротивление завершающей ее авторской активности. В издании 1963 г. подчеркнута «положительная активность новой авторской позиции в полифоническом романе» (с. 116); обоснование этой «диалогической активности» в проспекте связано с общими мировоззренческими темами (противопоставление «активности вопрошающей» в отношении к личности и «активности завершающей» в отношении «безгласного материала»), которые особенно концентрированное выражение получили в наброске конца 30х или начала 40х гг. «К философским основам гуманитарных наук» (см. примеч. к заметкам «К методологии гуманитарных наук» [В электронной версии — 141]). Тесно связаны обсуждаемые в проспекте темы с проблематикой ранней работы об авторе и герое.
Вообще содержание проспекта шире практической цели доработки книги. Целый ряд намеченных здесь тем и найденных формулировок в книгу не вошел (например, о типах людей по их отношению к высшей ценности, линия критики психоаналитического подхода к Достоевскому, о способах выражения человека «от тела до слова», «проблема катастрофы», «Достоевский и сентиментализм», сопоставления с «Волшебной горой» Т. Манна и другими западными романистами). Особенно значительно развита в проспекте тема смерти у Достоевского и Толстого, «смерти для других» и «смерти для себя»; в книге 1963 г. эта тема отражена гораздо более лаконично (см.:
(94) См. «Подросток», ч. 3, гл. III.
(95) К сравнению с шахматами де Соссюр прибегал, чтобы иллюстрировать свое понимание системы языка и себе тождественной значимости его единиц, подобно значимости шахматных фигур (см.:
(96) Ср. о Базарове в лекциях Бахтина по истории русской литературы: «Но с героем, в котором автор увидел силу и хочет героизовать, он не может справиться. Перед Базаровым все пасуют, пасует, виляет и хочет польстить и сам Тургенев, но вместе с тем и ненавидит его».
(97)
(98) См.:
(99) Ср. в статье 1924 г. «Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве»: «Не должно, однако, представлять себе область культуры как некое пространственное целое, имеющее границы, но имеющее и внутреннюю территорию. Внутренней территории у культурной области нет: она вся расположена на границах, границы проходят повсюду, через каждый момент ее, систематическое единство культуры уходит в атомы культурной жизни, как солнце, отражается в каждой капле ее. Каждый культурный акт существенно живет на границах: в этом его серьезность и значительность; отвлеченный от границ, он теряет почву, становится пустым, заносчивым, вырождается и умирает» (
(100) Ср. подобное сближение понятий в высказывании Достоевского о своем «реализме в
(101) О смерти для себя и смерти для других см. работу «Автор и герой в эстетической деятельности» (глава «Временное целое героя»).
(102) См.:
(103) «Бальзак велик! Его характеры — произведение ума вселенной! Не дух времени, но целые тысячелетия приготовили бореньем своим такую развязку в душе человеческой» (Письмо Ф. М. Достоевского М. М. Достоевскому от 9 августа 1838 г. — В кн.: Достоевский Ф. М. Письма, т. 1. М.Л., 1928, с. 47).
(104) См.: К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. В 2х т., т. 1. М., 1957, с. 134–136.
(105) Man (субстантивированное неопределенно-личное местоимение в немецком языке) — категория философии Мартина Хайдеггера. Man — безличная сила, определяющая обыденное существование человека.
(106) См. «Смерть Ивана Ильича», гл. VI.
(107) См. «Униженные и оскорбленные», ч. 3, гл. II.