Эстетика. Учебник для бакалавров

Зедльмайр выделяет четыре типа изображений, в которых проявляются четыре ошибочных отношения между изображаемым и тем, что должно быть изображено: отвратительное, диалектическое, ироническое и дьявольское. Изображение является отвратительным, когда то, что имеется в виду, выражено плохо. При диалектическом, или парадоксальном, изображении между тем, что призвано быть изображенным, и самим изображением зияет бездна несоизмеримого. Такое изображение позволяет плененному материей чувству успокаиваться на отвратительных образах, признавать их истинными и не побуждает, столкнувшись с отвратительным, пуститься на поиски чего-то другого, прекрасного. Парадоксальные изображения характерны для романтизма, говорящего о метафизической иронии. С этой точки зрения многие течения современного искусства XX в. оказываются последними и самыми решительными отпрысками романтического рода. Если парадоксальное изображение разрывает связь между изображаемым и призванным быть изображенным, то ироническое изображение распоряжается тем и другим произвольно, по своему усмотрению. И, наконец, дьявольское изображение извращает то, что подобает изображать: «Из прекрасного сделай отвратительное, отвратительное сделай прекрасным».

Эти различия очень подходят для того, чтобы выявить особый дух современной эпохи как исторически уникального феномена, не имеющего каких-либо аналогий. Никогда в мировой истории не существовало такой массы отвратительных и парадоксальных, иронических и дьявольских — и при этом комических — изображений. «Современность» началась не около 1900 г., но почти на сто лет раньше.

Идея, что подлинное искусство должно давать истину, опирается на античное представление об искусстве как о пассивном подражании действительности. Обстоятельно эта идея была развита в Средние века. Религиозное мировоззрение предполагало, что существует истинное изображение бога, точно так же, как истинное изображение черта. И именно истинное изображение является прекрасным. Ложные изображения многообразны, но все они не имеют ничего общего с красотой. В отвратительном, парадоксальном, ироническом и дьявольском изображениях нет ничего прекрасного уже потому, что это — ложные изображения.

Установление неразрывной связи прекрасного с истиной ведет к отрицанию всего современного искусства, начиная с романтизма. Современное искусство бесконечно смешивает положительное и отрицательное, оно не видит границы между ними, не направляет от созерцания отвратительного к поискам прекрасного и т.п.

В Средние века считалось, что если искусство не устремляется к истине, выражающей «порядок бытия», оно лишается способности различать прекрасное и такие разновидности безобразного, как отвратительное, парадоксальное, ироническое и дьявольское. Но что такое «порядок бытия», на идее которого основывается убеждение, что главная задача искусства — это поиск истины? Наивно полагать, что этот «порядок» определяется богом и что человек способен в меру своих слабых сил усматривать такой «порядок». Однако как только религиозная идеология стала ослабевать, — а это началось еще в период Возрождения, с формированием капитализма, — понятие «порядка бытия», который призван выявлять в своих произведениях художник, становится все более неясным. Тем самым лишается своего основания и идея, что целью искусства является истина. В начале XIX в., в период романтизма эта идея потеряла последние остатки своей убедительности. Уже реализм провозгласил, что если искусство и имеет какую-то цель, то этой целью является не истина, а художественная объективность.

Доминировавшая в течение долгого времени тенденция сведения объективности к истине имела под собой определенные основания. В конечном счете она опиралась на убеждение, что только истина, зависящая лишь от устройства мира и потому не имеющая градаций и степеней, являющаяся вечной и неизменной, может быть надежным основанием для знания и действия. Там, где нет истины, нет и объективности, и все является субъективным, неустойчивым и ненадежным. Все формы отражения действительности должны характеризоваться только в терминах истины. Даже в конце XIX в. позитивисты вдруг заговорили не только об «истинах науки», но и об «истинах морали» и даже об «истинах поэзии». Добро и красота оказывались в итоге частными случаями истины, ее «практическими» разновидностями.

Объективность и субъективность. Прежде чем перейти непосредственно к обсуждению сложной проблемы художественной объективности, рассмотрим общие понятия объективности и субъективности.