Эт Сет Ра

Последней точкой его короткой ревизии, был берег океана, где он отметил большую отмель, и все тот же переполненный сгоревшими частицами воздух. На этом первая часть его задания была окончена, и он отправился в свою прежнюю точку стояния, наблюдать и ждать, ведь ждать Вечные умели очень долго.

Через несколько дней, на планете началась зима, в результате удара ось вращения немного изменилась и теперь планета вращалась под наклоном, а тот кусок плазмы, что вылетел из ее чрева, медленно остывая превращался в естественный спутник. Итаниум нашел это забавным и немного скорректировав орбиту спутника, заставил его вращаться по правильной орбите.

Раскаленная атмосфера остывала, тучи пепла, что оказались на большой высоте препятствовали проникновению света от звезды и температура неминуемо опускалась все ниже и ниже. Сначала сгущая атмосферу и формируя огромные тучи, а затем осыпая всю планету ровным слоем снега. Всего через сотню лет, когда пепел окончательно осел на поверхность, вся планета выглядела одним огромным снежным комом.

Итаниум отметил, что расколы, вызванные ударом изнутри, не прошли бесследно и теперь, эти гигантские обломки некогда огромного материка, медленно дрейфовали в разные стороны. У него на глазах формировались новые континенты, новые моря и океаны. Вода, проникая в расщелины смывала снег и через несколько тысячелетий планета снова станет теплой. Итаниум ждал, он мог бы высадиться повторно, но той информации, что предоставлял ему обзор с орбиты, было более чем достаточно.

Когда из-подо льдов появилась поверхность материков, настала вторая часть его задания. Он высадился в заранее намеченных точках и посеял те бактерии и грибки, что были приготовлены им еще на орбите. Вечные могли продуцировать любое вещество, просто там, где атомарный репликатор тратил всего несколько секунд, им требовались годы.

Итаниум проследил, чтобы его труды прижились и созданные им микроорганизмы принялись за работу, а затем опять отправился на орбиту. Все же он не любил органику и не желал находиться в этом первобытном бульоне из примитивных форм жизни.

С орбиты он мог управлять солнечным ветром, то увеличивая, то уменьшая уровень радиации, что приводило к мутациям. Не было нужды рассчитывать все параметры, природа все сделает сама. Каждая новая волна мутаций порождала миллионы новых видов, а пауза между волнами позволяла им бороться за выживание.

Как и было уговорено с самого начала, Итаниум засеял планету двумя разными видами. Одни из них потребляли углекислый газ, используя его для построения собственных тел, другие употребляли углерод, сжигая его в своем нутре и выбрасывая обратно углекислый газ. Растения, что были из первой группы, были засеяны на несколько миллионов лет раньше, чем спровоцировали рост кислорода в атмосфере и подготовили ее ко второму виду.

Итаниум наблюдал и лишь изредка вмешивался в процессы, облучая очередной волной радиации свою гигантскую лабораторию жизни. Ему нравилась его работа, пусть даже она была связана с углеродными формами жизни, но это была его лаборатория и его подопечные. Он смотрел свысока на свои творения, что пока не умели делать ничего, кроме как есть и размножаться.

В какой-то момент он поймал себя на мысли, что они ему нравятся, он их буквально любит, как любой создатель любит свое творение. Нет, он не перестал ненавидеть органику, просто это была его органика, и она была дорога ему, не то, что те исполины, которые обитали тут прежде.

Когда наступило время сложных, Итаниум вновь спустился на планету, ему требовались образцы, и он решил сделать все как положено. Очутившись неподалеку от береговой линии, он принялся изучать тех простейших, что уже успели развиться. Как ни странно, но из прошлой волны жизни почти никто не уцелел, быть может, до нее были и другие, кто знает, сколько раз Нулевой перезапускал этот мир снова и снова.

Он просканировал поверхность и запечатлел несколько наиболее удачных образцов в своей безмерной памяти. Затем, не покидая планеты, он принялся творить новую жизнь. У него были все данные по тем разработкам, что вели другие расы, однако ему катастрофически не хватало опыта Ксилонцев и технологий Фаот.

Собирая молекулы по атому, а затем объединяя их в сложные цепочки, он кропотливо программировал каждую клетку будущей жизни. Тысячи лет пришлось положить на алтарь проб и ошибок. Не в силах попросить помощи, он вынужден был рассчитывать только на свои знания и навыки. Каждая клетка, что начинала успешно делиться была праздником. Работая с упорством, на которое были способны лишь Вечные, он начал понимать, что навсегда запомнит это время.

Несмотря на то, что оно будет темной полосой в памяти без ярких эмоциональных всплесков, он много раз будет пересматривать эти моменты, вспоминая как потратил тысячи лет на заселение чужой планеты.