Эта безумная, безумная семья

Хранительница в ответ только махнула хвостом, мол, а что в этом такого? Черт с точно таким же видом пожал плечами и умильно улыбнулся, мол, "Я же просто очаровашка. Ты на меня ведь не сердишься, правда?" Я, кивнув собственным мыслям, подняла взгляд к потолку и страдальчески вздохнула. Какая же у меня все же семья… упрямая, мягко говоря. Ведь просила же… Так, ладно.

Собравшись с силами, пристально посмотрела в глаза двоюродному брату и холодно оповестила:

— Значит, так. Это последнее ваше вмешательство в мою новую жизнь. Понятно? Передай всем. Если они хотят чем-либо, как сами считают, помочь, пусть помогут голодающим или бездомным. Я сама справлюсь. Саманта. — Я перевела взгляд на кошку. — Тебя это тоже касается. Пожалуйста, хватит меня опекать. Я уже не маленькая, чтобы следить за каждым моим шагом. Все всё поняли? Вот и отлично.

Немного подумав, все-таки добавила (как потом выяснилось — на свою же беду):

— Ко мне можно обращаться, только если понадобиться помощь. Все. Разговор окончен.

Закончив свой монолог, я поднялась из-за стола и направилась обратно в купе, даже не вспомнив о том, что, вообще-то, приходила сюда поесть. Ничего, у меня еще в пакете еды завались. Да и мешать мне там больше некому.

И не говорите, что я была слишком жестокой. Да, они хотят исключительно помочь. Да, они имеют право обо мне заботиться. Но я хочу о-ди-но-чест-ва. Мне надо… подумать. И хоть раз в жизни почувствовать, как это — быть обычной, такой же, как все (хотя бы большинство) окружающих, и что значит заботиться о самой себе. Может быть, пригодиться в будущем.

Сразу идти в купе я не стала. Остановилась в одном из коридоров и стала смотреть в окно, раздумывая над тем, что зря я, все-таки, такого наговорила Мите. Он ведь хотел, как лучше… Ведь плечо действительно болит — настолько, что рукой я старалась не шевелить.

С другой стороны, если бы я не сказала всего этого, так бы и продолжалось, что каждый новый день начинался с общения с моими родственничками. И в чем тогда различие с домом? Могла бы и не уезжать. Интересно только, кто бы такими темпами следующим пришел? Было бы весело, если бы меня навестил дядя Адам. Я же у него все-таки любимица, как и сказал во сне "Эдвард". Только вот алхимика из меня все равно не вышло бы. Не мое. Готовить — это да, я могу. В кулинарии из-за ошибки в десять грамм ничего не взрывается.

Таким образом от дяди мне досталось… отчество. Отца-то у меня, проще говоря, нет. Скажите, оригинальное сочетание — Ворожбитова Эврика Адаманитовна? Вот и мне нравится.

На смену хорошим мыслям пришло осознание, что мы тронулись. Встрепенувшись, я пристальней вгляделась в окно. Ну точно! Я-то думала, почему мне пейзаж кажется таким знакомым. Оказывается, поезд до сих пор стоял. Это, что же, получается, мы тут уже час стоим? Хотя… сколько мог продолжаться тот разговор? Это мне могло показаться, что час, а на самом деле, наверно, минут десять. Или еще меньше…

С мрачным видом я пообещала себе спросить у Саманты, не колдовал ли там Митя чего. А то ведь действительно странно, что никто так и не заглянул в вагон ресторан. И тут мои мысли прервали…

Неожиданно, но очень громко (как мне показалось — минимум на весь поезд) где-то совсем рядом (а вернее — у меня в голове) раздался бойкий мужской голос:

— Внимание! Внимание! Начинаем наше вещание! Приветствуем вас, наши дорогие слушатели, в этот прекрасный день. С вами в эфире несравненная Изумруд Пустыни или просто Джина…

Перехватив "эстафету", раздался второй, не менее бодрый, но уже женский голос:

— И ее коллега, неподражаемый Саблезубый Тигр нашего времени и нашей волны, Майк!

— И в эфире передача для тех, кто любит хорошую музыку, интересные новости и — трам-пам-пам, новая, но, к сожалению, временная рубрика! — хочет узнать все о нашей любимой Джине.

— Ну, для кого к сожалению, а для кого к счастью, — засмеялась девушка в ответ. — Вот выйдет рубрика про тебя, Майк, и ты поймешь, что это такое.

— А мне нечего бояться, моя дорогая соведущая. Я весь ваш и жизнь моя, как на ладони перед вами. А тебе, наверно, есть что скрывать?..

…Между тем, схватившись за голову, я еле уговорила себя не орать на весь поезд. И принялась судорожно вытаскивать серьгу из уха, на все лады костеря себя, свои идеи, свою забывчивость и… двух старших сестричек — одну за то, что доработала и воплотила мою идею о ЗЦМ на мыс-волне в жизнь, а вторую за ее громкий голос в моей голове!

А вы бы что делали на моем месте?! Знаете, с чем это можно сравнить? Представьте, что вы уронили включенный микрофон. При этом у вас в ушах на полную громкость были включены наушники, к которым тот самый микрофон был подсоединен. Впечатлились?!

Для тех, кто не знает: