Эта больная любовь (ЛП)

Я отстраняюсь от его объятий, поднимаю голову и смотрю в глаза человека, которому, как мне казалось, я когда-то могла доверять.

— Брайони, — дышит он, обхватывая мое лицо обеими руками, его ласка нежная и теплая.

Я смотрю в эти пронзительные голубые глаза, изучая его выдающиеся скулы, острый край сильной челюсти и розовую нижнюю губу, выступающую чуть дальше верхней, и вижу такое сходство с его старшим братом, что это просто невозможно не заметить.

— Я очень волновался за тебя, — признается он, сканируя взглядом мое лицо. — Я даже поехал в аэропорт, откуда, по их словам, ты сбежала, только чтобы поехать с тобой. Чтобы помочь тебе найти родителей и разобраться со всем этим.

Я тупо смотрю на него, пытаясь понять.

— Они сказали, что ты сбежала из-за меня. Из-за того, что случилось. — Он качает головой, его глаза смотрят на мои губы в воспоминаниях, в его сгорбленных плечах сквозит сожаление. — Я чувствовал себя ужасно. Я не мог позволить тебе пропасть из-за того, что мы оба сделали. Это было так несправедливо, что они свалили все на тебя, как будто это не я был там, кто целовал тебя в ответ.

Целовал меня в ответ. У меня пересохло во рту от его заявления.

— Я никогда не выкладывала это видео, Сэйнт. Ты должен знать… — мои глаза наполняются слезами, слезами, которые можно только приветствовать, учитывая тему разговора.

Но мои слезы не для него. Они для прежней меня. Девушки, которая всегда хотела постоять за себя, делать то, что правильно, но чувствовала груз обязательств вокруг себя. Девушки, которая никогда не представляла себе мир, где месть была бы сладкой и оправданной.

— Иди сюда, — тихо говорит он, заглядывая мне за спину и беря мою руку в свою большую, защитную хватку.

Он направляет меня к хозяйственной кладовке в классе и затаскивает внутрь, прежде чем закрыть за собой дверь.

Подальше от глаз. Эроу будет в восторге.

Мои руки дрожат от близости к человеку, которому я должна притворяться, что доверяю все, что у меня есть. Мысли возвращаются к лезвию, пристегнутому к внутренней стороне бедра, но мои ноги плотно смыкаются, уступая его необходимости.

— Не знаю, что ты слышала, но здесь царит хаос, — заявляет он, прислонившись к стене и по-прежнему держа меня за руку. — Я подслушал, как мой отец обсуждал ситуацию с Аластором Эбботом.

Я навострила уши при этом имени.

— Говорят, на охоту вышел безумец. Отлученный от церкви член, которого посадили за жуткое преступление много лет назад. Он сбежал из тюрьмы, недовольный своим разрывом с Христом и желающий расправиться с христианами и верующими. Он имеет самое непосредственное отношение к тому хаосу, в котором пребывает наша община.

Ложь, которой они пичкают общественность. Отвратительно.

— Кто бы он ни был, они также подозревают, что он похитил Джейкоба, — говорит он с заминкой в тоне.

— Как? Как это возможно?

— Дьякон… — нерешительно начинает он, качая головой. — Говорят, он покончил с собой, но я ни на секунду в это не верю. — Выражение его лица становится жестким. — Дьякон был убит. — Он делает быстрый вдох. — Мой отец сказал, что срок полномочий епископа заканчивается, и они хотят, чтобы я занял его место. Особенно сейчас, когда некому руководить нашей паствой на фоне развала нашего института.

Забавно, что я стала главной темой для обсуждения, даже когда на свободе оказался подозреваемый убийца. Меня никогда не рассматривали на должность священнослужителя, даже несмотря на то, что мои академические оценки и достижения превосходили оценки и достижения Сэйнта. У меня вообще не было надежды получить законный титул в этой церкви. Передо мной всегда должен был быть мужчина. В мире, где мужское доминирование является обязательным условием контроля, равенство никогда не предусматривалось.

Как красноречиво сказал Эроу, я давила и давила, пока не зашла слишком далеко. Слава Богу, что он отвел меня в свою хижину. Зная о моем местонахождении, они бы уже без вопросов стерли пятно осуждения.

— Но ты станешь мишенью, Сэйнт, — шепчу я, волнуясь. — Почему они хотят ускорить процесс возведения тебя в сан епископа? Особенно с учетом всего происходящего? Почему они торопят события? Ты еще так молод.

— Я уже стал мишенью, — с сожалением заявляет он. — Мой джип, помнишь? Он не только подвергся вандализму в тот день с тобой, но и теперь украден, его увезли прямо со школьной парковки. Его видели выезжающим из церкви как раз перед тем, как нашли дьякона. Он хотел подставить меня, если предположение о самоубийстве не подтвердится.

У меня практически сводит грудь, а ладони блестят от пота при воспоминании о джипе. Воспоминания о том дне в исповедальне. К счастью, отсутствие камер в этом городе не могло далеко отследить джип. Зная Эроу, все записи уже стерты.

— Я нужен, — продолжает Сэйнт. — Пришло время сделать шаг вперед, как всегда надеялся мой отец.

Нужен. Чтобы сохранить имя Вествудов в командной цепочке, используя их влияние для продолжения тошнотворного цикла власти и контроля над этим городом. Я сдерживаю выражение, которое с удовольствием бы использовала, и надеваю маску беспокойства.