Эта больная любовь (ЛП)

— Это неважно. Правда. Ложь. Кто мы под нашими масками… — продолжает Эроу, продолжая возиться с ножом, перебирая лезвие своими умелыми пальцами. — Сейчас важно, чтобы ты делал то, что тебе говорят.

Я судорожно сглатываю, от нервов слабеют колени, и я точно знаю, к чему это приведет. Он нашел верный путь. Он решил мою головоломку, спасая мое достоинство. Эроу возвращает себе контроль.

— Что ты хочешь от нее? Он тебя порезал?! — Сэйнт направляет вопрос на меня, не сводя глаз с человека в маске.

Я в шоке, понимая, что Сэйнт считает меня невиновным в этой ситуации. Он считает меня заложницей самого демона, хотя на самом деле все это было моим дьявольским планом.

— Что тебе от нас нужно? — спрашивает Сэйнт. — Мой отец может дать тебе все, что угодно.

У меня открывается рот, а Эроу замирает на месте. При упоминании их отца у меня по костям пробегает жуткая дрожь. Он подносит кулак к своей челюсти и ломает шею в обе стороны, после чего снова обращает свой взгляд на Сэйнта.

Недолго думая, Эроу бросает свой клинок в Сэйнта, едва не задев его голову и мою, когда тот пролетает между нами. Я вскрикиваю, приседаю к полу, хватаясь за голову, пока Сэйнт уворачивается от ножа, а лезвие вонзается в стену позади нас.

— Отче наш… — опасно грубый тон Эроу пронзает мои уши, и я вздрагиваю от его присутствия. Святой медленно встает на ноги, помогая мне подняться, но все еще прижимая меня к себе, когда Эроу делает шаг к нам. — …Сущий на небесах. Да святится имя Твое, — продолжает он, и я вдыхаю кислород, хватаясь за истощающийся воздух вокруг меня.

— Да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя. — Он достает пистолет из задней части брюк, заставляя Сэйнта напрячься, и, почесав им бок покрытой маской головы, небрежно приближается к нам. — Как на земле, так и на небе.

— Что тебе от нас нужно?! — требует Сэйнт.

— Дело не в том, чего я хочу. — Эроу поднимает пистолет и приставляет его к виску Сэйнта. Сэйнт замирает на месте, его рука крепко сжимает мое запястье, и я практически чувствую страх, просачивающийся из его пор. — Дело в том, что мне нужно.

— И прямо сейчас… — пистолет Эроу медленно перемещается, пока не оказывается направленным на меня позади него.

Под маской он оскалился, в его глазах сверкнула ненавистная месть, которую он хранил все эти годы. Боль всего его детства, присутствующая в возбуждении от страха и контроля, разворачивающегося перед ним. Холодный. Безжалостный. Совершенно ужасающий. Я теряю человека, которого, как мне казалось, я знала, из-за тьмы, которая владеет им.

— Прямо сейчас мне нужно, чтобы ты трахнул ее.

51. Вера

— Что?! — Сэйнт насмехается, качая головой. — Нет. Абсолютно нет. Ты сумасшедший!

Эроу не перестает смотреть на меня из-под маски, и от этого по моему телу пробегают мурашки. Его жесткие глаза говорят со мной, как и всегда, но их послание просто не понятно.

Это была моя идея. Мой план. Я подписалась на это, но что-то в моем нутре скручивается от страха обмана. Что я все еще лишь фигура в его шахматной игре. Еще одна пешка в его больной, извращенной игре мести.

Этого не может быть.

— Он использует нас, — говорит себе Сэйнт. — Этот больной человек использует нас, чтобы разрушить церковь.

Он не совсем ошибается в своем утверждении. Я помогала ему в этом.

— Он был прав насчет тебя, — рычит Сэйнт, и я хватаюсь за его предплечье, которое все еще тянется назад, чтобы защитить меня.

Это заявление заставляет Эроу заинтересованно покачать головой.

— Я слышал, как они говорили о тебе. О том, что ты хочешь уничтожить христианство и тех, кто в него верит, — говорит он. — Ты — позор. Падшая душа, которую нужно спасти.

— Ничего себе, — саркастически произносит Эроу. — Уничтожить все христианство? Просто впечатляет, что ты предполагаешь, что я обладаю такой силой. — Он насмехается про себя, опуская пистолет на бок. — Но в одном ты ошибаешься.

Эроу хватает рубашку Сэйнта за середину груди и бросает его обратно на кровать, после чего поворачивается и садится на скамью. Он опирается локтями на мой трюмо позади себя, пистолет болтается в его пальцах.

— Моя душа была вырвана из меня давным-давно. Спасение — это призрак идеи, затерянный в темной бездне.

Сэйнт застывает в ужасе, глядя на меня. Он бросает на меня скорбный взгляд, в котором сквозит сожаление о том, что это со мной сделает. Бескорыстие — вот все, что я вижу.

— Пожалуйста, — умоляю я, обращаясь к Эроу. — Мы не можем этого сделать. Это неправильно.

Я обращаюсь к нам как к «мы», умоляя его понять, что я ему говорю. Я чувствую, что он ошибается насчет Сэйнта. А может, он и правда ошибается и знает об этом. Может быть, его общая цель — уничтожить избранного сына — была его миссией все это время. Месть за жизнь Сэйнта, которую он видел из тени.

Есть способы отомстить, но не путем уничтожения невинных. Независимо от того, верит Эроу в христианство или нет, у меня, как у порядочного человека, все равно есть своя мораль, от которой я не могу избавиться.