Эта больная любовь

— Прежде чем ты порежешь меня на кусочки, это не имплантат. Это просто таблетки. Таблетки, которые у меня недавно закончились.

Конечно, закончились. Я нигде не нашел таблеток, когда обыскивал ее комнату. Я никогда не видел их там раньше. Похоже, моя девочка умеет хранить секреты лучше, чем я думал.

Теперь понятно, почему она не отказывалась от того, чтобы я наполнял ее своей спермой. Она никогда по-настоящему не беспокоилась о беременности. Но выражение ее лица говорит о том, что теперь такая возможность есть.

Странное, врожденное желание наполнить ее своей спермой, заклеймить ее как свою — набухшими сиськами и раздутым от беременности животом — захлестывает мой разум. Я хочу, чтобы она выносила моего ребенка. Нашего ребенка. Я хочу, чтобы мы вместе переписали нашу историю.

Но она еще так молода. Восемнадцать лет против моих двадцати девяти. Я часто забываю о деталях, когда ее умственные способности намного превосходят те, что только-только стали взрослыми. У нее впереди еще целая жизнь, и я не хотел бы обременять ее, когда она уже проявляет столько сил, расправляя рядом со мной только что распустившиеся лепестки. Я не могу быть такой же, как они. Заковывать ее в новые цепи ради собственного удовольствия.

Я с громким лязгом бросаю клинок на тумбочку, а затем переворачиваюсь на спину в смятении и ворохе мыслей.

— Мы купим тебе еще, — говорю я, снова хватаю ее за запястье и кладу ее руку мне на живот, медленно повторяя движения ее рук по моей коже. Она ложится на бок, на ее лице появляется пустое выражение, когда она пытается прочитать меня. — Все, что ты захочешь.

Не похоже на меня, что я вообще даю ей право выбора. В другом мире я бы уже засунул в нее свой член и освободился глубоко в ее утробе, обеспечив зачатие, пока веду этот разговор. Но здесь я… ослабеваю, чтобы удовлетворить ее нежность. Чтобы стать тем, кто ей нужен.

Может быть, я росту.

Комфортная тишина заполняет пространство между нами, и я начинаю находить истинный комфорт в ее прикосновениях. Она не толкает меня, не пытается дотянуться до большего или прикоснуться к тому, что ей нужно. Она просто откидывается назад и позволяет мне двигать ее рукой, снова проводя по ней мягкими кругами, наслаждаясь этим так же, как и я.

— Странно даже говорить о детях, когда я родом из такой пустоты, — шепчет она, поднимаясь ко мне под потолок. — Я хочу знать, откуда я родом, Эроу. Какая-то часть меня сейчас чувствует себя потерянной. Не знающей, где мое место. Я просто хочу знать.

Я закрываю глаза, и меня охватывает чувство вины. Я эгоистично скрываю от нее так много.

— Твое место рядом со мной. Как и всегда, — говорю я решительно.

Она снова вздыхает, прижимаясь к моему боку.

— Да. Да, ты прав. — Она мягко улыбается мне, ее глаза мерцают каким-то странным светом, принимая мой ответ. — Я бы не хотела быть в другом месте.

Мое сердце снова сжимается. Эта боль в груди, которую может вызвать только она, даже несмотря на мое предательство.

Меня охватывает беспокойство при мысли о том, что я могу потерять все, что обрел с ней. Если бы она сбежала от меня, я был бы вынужден заточить ее в мире Эроу. Она не сможет покинуть меня. В итоге я вызову у нее ненависть к себе, лишив ее той части, которую я люблю. Ее дикую, необузданную свободу от ограничений окружающего мира.

Но я должен защитить ее. Желаниям и потребностям Брайони придется подождать, пока не начнут осуществляться мои планы мести. Мне невыносима мысль о том, что она может потерять представление о том, что в ней живет необузданная месть, не обращая внимания на эмоции.

Не выпуская из рук ее запястья, я грубо тяну ее на себя, пока она не оказывается на мне, и между нами ничего нет. Она вскрикивает, а затем упирается обеими ладонями по сторонам от моего затылка, сосредотачиваясь. Тепло ее голой киски оседает на моем стволе, и мой член нагревается. Ее полные груди покачиваются надо мной, розовая, чувствительная плоть так и просится, чтобы я вонзил в нее зубы. Ее лицо, излучающее все возможные оттенки красоты, окружено черными шелковистыми волосами, блестящими в просачивающемся сквозь занавешенные окна свете восходящего солнца.

Мой падший ангел.

Она крутит бедрами, насаживаясь на меня, и ее скользкая влага растекается по всей длине моего ствола. Я издаю низкий рык, когда мои руки обхватывают ее бедра. Она откидывается назад, опираясь всем весом на стальной член под собой и упираясь руками в мою грудь. Я на секунду застываю, а затем выдыхаю, и мои тяжелые глаза находят ее.

— Я не причиню тебе вреда, — шепчет она, ее пальцы слегка двигаются по моим грудным мышцам. Кончики ее пальцев касаются моих сосков, и мой член подергивается от возбуждения.

— Я бы хотел, чтобы ты это сделала, — отвечаю я, задыхаясь.