Эта девочка Моя (СИ)

Делать это становится все труднее и труднее, и я почти ломаюсь, когда Аня стучит в дверь моей спальни, чтобы спросить, не голодна ли я.

Прикусываю язык и просто молчу, в то время как по моим щекам текут слезы.

Через некоторое время слышу, как они уходят в свои комнаты, и только тогда я проверяю время. Уже немного за десять, и мне хочется закрыть глаза и заснуть, но я даже не пытаюсь. Образ Игоря преследует меня каждый раз, когда я закрываю глаза.

Проходит еще час, и я больше не могу этого выносить, стены моей комнаты все больше сжимаются вокруг меня. Ужас и одиночество в душе становятся слишком невыносимыми.

Мне нужен кто-то… кто-то, кто поймет меня и даст мне почувствовать себя в безопасности, кто-то, кто был там той ночью.

Кирилл.

Я натягиваю толстовку поверх фланелевой пижамы и надеваю кроссовки, прежде чем отпереть дверь.

Глава шестьдесят четыре

Я выхожу в коридор.

В доме тихо и темно, но я стараюсь не обращать на это внимания. Я просто двигаюсь быстрее, чем обычно. Не взяв с собой ничего, кроме ключей и телефона, я бегу по улице, как и днем, не останавливаясь ни перед чем, пока не оказываюсь перед домом Кирилла, мое сердце бьется где-то в горле, а легкие горят.

Я стучу в дверь дрожащей рукой, почти сожалея о своем решении прийти сюда.

Я слышу шаги, приближающиеся к двери, и молюсь, чтобы за дверью был Кир, но когда она распахивается, я вижу, что с другой стороны стоит его друг Артем.

— О, привет, Диан…

Я даже не отвечаю ему. Я просто проскальзываю мимо него и бегу прямо к комнате Кирилла. Когда я добегаю до двери, я поворачиваю ручку, чтобы открыть ее, но она не открывается. Почему она заперта?

Паника когтями впивается в мои внутренности.

Что, если его здесь нет или он не хочет меня видеть? Что, если Маша здесь?

Я продолжаю крутить ручку, как будто она волшебным образом откроется, при этом хлопая ладонью по дереву.

Я чувствую, как на глазах выступают слезы, я как полная неудачница, стою и продолжая колотить в дверь.

Через несколько секунд она открывается, и передо мной с сердитым взглядом появляется Кирилл. Как только он видит меня, черты его лица смягчаются, на в глазах появляется озабоченность.

— Что случилось, Ди?

Я врываюсь в комнату и бросаюсь в его объятия, не отвечая ему.

Лишь немного позже, осознаю, что он уже закрыл дверь и отнес меня до кровати. Я слишком поглощена тем, что он рядом, что я наконец-то в его объятиях, мое лицо уткнуто в его груди, как я и хотела весь день.

Он обхватывает меня руками, прижимая к себе крепко-крепко, и впервые за сегодня я чувствую себя в безопасности.

Вдыхая его запах, я успокаиваюсь еще больше, и мои глаза начинают закрываться от накопившейся усталости.

— Диана, ты должна сказать мне, что случилось. Я просто с ума схожу. Что-то произошло?

Он нежно поглаживает ладонью мою спину. Я близка к тому, чтобы сорваться и рассказать ему о том, как Игорь загнал меня в угол, но я просто не могу вымолвить ни слова, мой язык слишком тяжелый, мое горло забито эмоциями.

Я чувствую слабость и отвращение к себе, хотя знаю, что это Игорь должен вызывать у меня отвращение, а не я сама.

— Я… мне просто приснился плохой сон, — лгу я. — Мне стало страшно, и я захотела увидеть тебя. Это нормально?

По крайней мере, эта часть не является ложью.

— Как ты сюда добралась?

— Я шла пешком, — признаюсь я, и во время моего признания Кирилл отстраняется, держит меня на расстоянии вытянутой руки, его глаза блуждают по моему лицу, пристально всматриваясь.

Его грудь гневно вздымается и опадает, и я не понимаю, в чем проблема.

— Ты не должна больше так делать. Опасно ходить ночью по улице. В следующий раз позвони мне, напиши смс, что угодно, но больше не ходи одна, — сурово говорит он, и я киваю головой в знак согласия.

Затем, как ни в чем не бывало, он снова заключает меня в свои объятия, прижимает мою голову к своей груди, одновременно обнимая за спину.

Тепло его тела проникает в мое, и мне хочется прильнуть к нему еще ближе.

Я мечтаю стать одним целым с ним.

— Ты дрожишь, Ди, ты уверена, что это был просто сон? Что-то случилось, пока ты шла сюда?

Я кусаю внутреннюю сторону щеки, желчь поднимается в горле, пока я держу свое признание глубоко внутри.

— Ничего такого, просто плохой сон. Теперь я в порядке.

— Это был сон про…?

Слова прерываются, но я знаю, о чем он спрашивает, даже не прося его уточнить, и на этот раз я не лгу.

— Да, — вздыхаю я, чувствуя некоторое облегчение от того, что произнесла это вслух. — Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу его. Я вижу себя лежащей под ним, умоляющей его остановиться, но он никогда не делает этого… он никогда не останавливается.

Слезы начинают падать без разрешения.

Кирилл крепче прижимает меня к себе.

— Он никогда больше не прикоснется к тебе, никогда. Я убью его на хрен, если он снова попытается причинить тебе боль. И мне плевать, если я попаду в тюрьму до конца жизни. Он никогда больше не сделает с тобой того, что сделал.

И это очередное доказательство того, что мое решение солгать верное, именно поэтому я прячу всю правду под рукавами своей толстовки.