Эта девушка моя (ЛП)

Перед тем как выйти из машины, я очистил свое лицо от крови, потому что не хотел никого пугать. Но разбитая губа и опухший нос все равно бы меня выдали. Как только я проскользнул через переднюю дверь, большие напольные часы в гостиной пробили 9:00. Я старался не шуметь, когда закрывал дверь, но моя мама, конечно, слышала мою машину, подъезжающую к дому. Не было никакой возможности избежать ее инквизиции.

— Райан, дорогой, где ты был?

Я знал, что это плохо, когда она зовет меня «дорогой». Это всегда указывает на то, что она волновалась обо мне. Она обхватила меня за щеки и заставила посмотреть вниз на ее лицо.

— Боже мой! Что случилось? Ты попал в аварию? — Затем она резко вдохнула. — Или ты подрался?

Взяв ее руки в свои, я мягко отстранил их от моего лица.

— Ничего не случилось, мама. Я в порядке.

Мне всего лишь вырвали сердце из груди и растоптали. В остальном, все в порядке

— Не автокатастрофа, не борьба, — не реальная в любом случае. — Мне не больно, просто устал.

— Но что-то должно быть…

— Пожалуйста, мама. Я не хочу разговаривать об этом прямо сейчас.

Я, должно быть, звучал плаксиво и жалостливо.

Для ошеломительного момента матери и сына, она смотрела в мои умоляющие, затуманенные глаза, и это, казалось, было достаточно для нее, чтобы понять. Все.

— Все в порядке, дорогой. Ты поднимайся и ложись в постель. Я принесу тебе чашку горячего шоколада.

Я всегда пил кофе по утрам, и она это знала. Но я бы не удивился, если бы в горячем шоколаде было маршмеллоу.

Подниматься по лестнице было утомительнее, чем ехать до дома 80 миль только с одним открытым глазом.

По пути в ванную, я скинул свою обувь и разделся до боксеров. Чуть не упав, я шагнул в кабину под горячие струи воды, которые обрушились на меня. Держась руками за стену, я опустил голову и тяжело дышал. Это был единственный раз, когда я дал волю слезам: они душили меня всю ночь, а вода могла смыть все следы.

Прошло полчаса, а я все еще стоял под водой. Мне не хотелось выходить из душа. Я бы остался здесь надолго: мое сердце болит так, будто его сдавили тисками.

Опираясь кулаками о стену, я прижался к ней лбом. Как моя жизнь может снова стать нормальной?

К тому времени, как я выключил воду, мне казалось, что я усну стоя. Устало высушив себя, я обернул полотенце вокруг бедер и побрел к себе в комнату, где вытащил свои шорты и футболку. На прикроватной тумбочке я наткнулся на обещанную чашку горячего шоколада, который уже остыл. Меня это не заботило, потому что, в любом случае, я не собирался это пить.

Горячий шоколад может помочь, если ты заболел или грустишь из-за того, что умер твой хомяк. Но я не слышал о том, что он мог вылечить разбитое сердце.

Упав лицом на подушку, я надеялся оставить весь мир позади и погрузится в забвение

Я так и сделал. Но снова проснувшись, я понял, что, вряд ли, был в отключке достаточно долго, мои волосы не высохли после душа. Перевернувшись на спину, я уставился в потолок… и очнулся через два часа, когда в мою дверь мягко постучали.

Моя мама осторожно просунула голову, чтобы не разбудить меня, если я спал.

Увидев меня бодрствующим, она тихо сказала:

— Твой отец и я будем обедать через минуту. Разве ты не хочешь спуститься вниз?

— Я не хочу есть, — сказал я ей, надеясь, что она поймет намек и оставит меня в покое.

Но она, все равно, зашла, и села рядом со мной, чтобы нежно погладить рукой по моим волосам.

— Что произошло, дорогой? Это была девушка?

Закрыв глаза, я позволил ей ласкать меня, изо всех сил стараясь не гримасничать ради нее.

— Серьезно, мам, я не хочу говорить об этом.

Мое горло болело, когда я говорил, и я сжал губы, чтобы остановить их дрожь.

Может быть, однажды я соберусь рассказать ей о прошлой ночи. Но не сейчас, когда я едва мог держать себя в руках.

Изабель Хантер кивнула мне с пониманием.

— Я здесь, если понадоблюсь тебе.

Она оставила мою комнату и тихо ушла.

Я снова уставился в потолок, пытаясь понять, что я сделал не так с Лизой. Я был осторожен, я бы деликатен, я ждал, когда она вырастет. Но, может быть, в этом и была вся ошибка? Может быть, она бы поняла, насколько сильно она для меня значима, если бы я был искренним с ней с самого начала. Она бы не подумала, что я играю с ней в глупые игры. И она бы не выбросила меня из своей жизни.

Я никогда не хочу видеть тебя снова.

Я вытер нос тыльной стороной ладони, борясь с внезапно хлынувшим потоком слез из моих глазах.

Во второй половине дня, снова постучали в мою дверь, но на этот раз это была Рэйчел, которая вошла в мою комнату, как в свою. Она несла тарелку, на которой лежал толстый кусок вишневого с ванильным кремом торта. Улыбаясь, она упала на матрас и покачала тарелкой перед моим носом.

— Я принесла торт. Ты — плакса.

Она не могла пройти мимо моей матери, не получив информации, что я был в несколько плохом настроении сегодня. Мама, должно быть, предложила ей пойти и выяснить, что случилось.

— Рэйчел, уходи. Я не хочу говорить с тобой, или с мамой, или с кем-либо еще сегодня.