Эта гиблая жизнь

С запада медленно наползала свинцовая туча, а сена на поле было еще много. Стог, на котором стояла Анна, еще только начали метать. Люди торопились успеть до дождя. Работали сосредоточенно, лишь изредка раздавался чей-нибудь крик. Женщины быстро сгребали сено, мужики подтаскивали к стожарам и забрасьшали вилами наверх. Анна принимала сено, утаптывала его, выравнивала стог, граблями показывая, куда положить очередной навильник. За неделю ее кожа обветрилась и потемнела от солнца, ноги и руки покрылись царапинами и порезами от травы, но она не жаловалась. Лишь по вечерам, обливаясь в огороде теплой от солнца водой, стонала от боли – так сильно щипало ранки от воды и ныло от усталости тело.

Стог был уже почти закончен, Анна выкладывала верхушку, с трудом удерживаясь за качающийся стожар.[2] Наконец подали вики – большие ветки с листьями, чтобы прижать сено сверху от ветра. Анна едва успела уложить их, как крепкий и резкий порыв ветра сбросил ее со стога. Она, падая, ухватилась за вику и висела на стоге, ожидая помощи и лихорадочно соображая, высоко ли до земли... Но все уже разбежались, первые крупные капли ударили по голове и спине. Снизу неожиданно раздалось:

– Отпускай вику, я тебя поймаю!

Кто говорил, Анна не поняла, но руки разжала. Крепкие мужские руки подхватили ее у самой земли и прижали к себе на мгновение. Спиной Анна почувствовала мокрую от пота и дождя грудь, резко развернулась и увидела перед собой Андрея Иноземцева. Парень серьезно смотрел на нее:

– Чего же ты не кричала? Ведь я случайно увидел, как ты висишь... Мужики уже разбежались! Бежим до шалаша. Быстрее!

Он схватил ее за руку и потащил за собой. Анна бежала и чувствовала, как по спине потоком льется вода и болят свежие царапины. Когда они влезли в шалаш, на них не было и сухой нитки. Внутри сидело двое мужиков, Андрей накинулся на них:

– Вы что ее бросили? Чуть со стога не упала девка! Ну-ка, дайте ей что-нибудь укрыться, а то простынет еще!

Анна попыталась отказаться, но парень настойчиво накинул ей на плечи чью-то рубашку.

...Андрей Иноземцев был лет на восемь старше ее. Сразу после школы он уехал в город учиться на шофера. Отслужил в армии и снова работал в городе, а этой весной вдруг вернулся в деревню. Все его ровесники уже давно имели ребятишек, а он все ходил холостым. Бабы в деревне долго судачили по этому поводу, а он, когда спрашивали, усмехался:

– Свою судьбу еще не нашел, вот и не женюсь! Андрей слегка подвинулся к Анне:

– Замерзла?

Колька Игнатьев за спиной хихикнул:

– А ты б согрел! Мы и уйти можем. Правда, Серега? Андрей мгновенно развернулся к нему:

– Заткнись!

Смешок тут же смолк. Андрея в деревне побаивались после того, как на танцах в клубе он сильно избил двух пьяных городских ребят, пристававших к девчонке.

Андрей искоса глядел на загорелую девичью шею, на выгоревшую прядь волос, выбившуюся из-под мокрой косынки, на четкий профиль со слегка вздернутым, упрямым подбородком, на длинные, тоже выгоревшие, ресницы, полуприкрывшие глаза... Девушка сидела молча, вздрагивая всем телом при раскатах грома. Гроза бушевала, с неба лились потоки воды, молнии освещали небо. В шалаше тоже начало капать. Мужики в глубине завозились, недовольно матерясь вполголоса:

– Надо было в машину, под брезент бежать. А теперь...

Андрей, заметив как Анна вздрогнула, спросил:

– Ты чего так дрожишь? Замерзла?

Она ответила тихо, не поворачивая головы:

– Я с детства грозы боюсь.

Что-то нежно кольнуло его в сердце, и он сказал, улыбнувшись про себя:

– Ну, давай руку, что ли... Не так страшно будет!

И протянул ей свою... Анна осторожно положила на нее ладонь. Андрей почувствовал жесткие ладони и подумал: «Девчонка совсем, а руки-то уже бабьи, натруженные». Так они и сидели, молча, держась за руки. Гроза вскоре ушла дальше, дождь прекратился, снова выглянуло солнце, засверкали алмазами капли воды на траве. Стали выбираться наружу попрятавшиеся от грозы люди. Вылезли из шалаша и Андрей с Анной. Он вдруг предложил:

– Может, в кино сходим сегодня?

Она быстро взглянула на него и тут же опустила глаза:

– Некогда мне. Скотина ждать не будет.

И сразу пошла вперед, а Андрей, покусывая травинку, задумчиво глядел ей вслед. Рядом остановился Колька Игнатьев, проследил за взглядом Андрея и усмехнулся:

– Королева! Хозяйство отгрохала, будто семеро по лавкам!.. Уж не на нее ли нацелился, Андрюх?

Андрей сверху вниз взглянул на него:

– Может и на нее... Твое-то какое дело?

– Так ведь у нее на гулянки времени нет. Хозяйство!..

– Вот я ей и помогу!

Андрей отшвырнул травинку и широкими шагами пошел к машине.

Вечером, натаскав воды и дров, сказал родителям:

– Ну ладно, вы тут справитесь и сами, а я пошел.

Мать спросила:

– Куда это ты на ночь глядя? В клуб, что ли?

– Да нет... К Анне схожу, к Тихоновой.

– Зачем?

– Дело есть...

Андрей спокойно зашел в сени и постучался. Старческий голос ответил:

– Кто там? Заходите, не заперто.

Он толкнул дверь и оказался в чисто убранном доме, с цветами на окнах. Из кухни выглядывала бабушка Анны. Андрей встал у двери:

– Здравствуйте? Мне бы с Анной поговорить.