Эта гиблая жизнь

И я побежала со двора, из города, чувствуя, что тоже способна сойти с ума от одной мысли, что творится. Я побежала в поле, упала на холодную, сырую землю и почувствовала, как она стонет, надрывно кричит, плачет. Горячий майский радиоактивный дождь заплакал вместе со мной. И я закричала в тёмную пустоту: «Верните мне родину! Я хочу пройтись босиком по зелёной траве, хочу испить воды из наших озёр, хочу лежать на чистой земле и умываться тёплым весёлым дождичком! Небо, ты слышишь меня?»

Игорь Ваколюк, ученик 5 класса:

«...Помню, как мы с мамой и папой поехали из Жодино к бабушке в деревню Оревичи Хойникского района. При встрече бабушка плакала, а я не понимал, почему она плачет. Теперь понимаю. Мы узнали тогда, что на атомной станции произошёл взрыв. Я помню, как взрослые сажали картошку, а мы, дети, считали самолёты, которые часто пролетали над нашими головами. Впервые я увидел вертолёт, который садился на поле и оттуда выходили военные. А я думал, что это милиция, потому что мама всегда пугала меня милиционером, когда я не слушался её.

...Мы с бабушкой и тетей уехали в Калининград. Меня сразу положили в больницу, остригли волосы. Лежал в стеклянной палате один. Ко мне боялись входить, потому что я был радиоактивный. Таблетки давали через окошко. Потом приехала мама. Мне стало веселей... Когда приехали домой, мне стало плохо, и меня опять положили в больницу. С тех пор я часто лежу в больницах. Однако мне почти ничего не помогает. Но я не теряю надежды выздороветь. Мне жаль моих маму, бабушку, тётю. Они тоже заболели. Хоть я ничего не понимаю в этой радиации, знаю одно: она очень вредна для всех людей, знаю, что много детей уже умерло от разных болезней.

Я очень хочу, чтобы взрослые и дети никогда не болели... И чтобы тем, кто был в чернобыльской зоне, не говорили: «Вас туда никто не посылал». Но мы не одни такие, нас много».

Людмила Лапцевич, ученица 10 класса:

«...Я хочу рассказать о своём дяде, Дмитрии Анатольевиче Головкове, который призывался в июне 1986 года на службу с первым Минским отрядом милиции в 30-километровую зону Чернобыля. На ликвидацию аварии были направлены люди из РСФСР, Литвы, Латвии и других республик бывшего Союза. Их можно было узнать по произносимой речи и номерам машин, на которых они приехали. Это были машины „скорой помощи“, милицейские, военные. Люди, проживавшие в радиусе 30 километров, были эвакуированы. Оставались стоять сиротливо пустые дома с нажитым за долгие годы скарбом.