Эта горькая сладкая месть

– Молчать! – заорала я, усиленно изображая из себя сотрудника отдела по борьбе с организованной преступностью.

– Ну погоди, дай сказать, – загундосила баба, – давай договоримся. Сколько хочешь за то, чтобы сейчас отпустить нас с матерью?

– Молчи, сука, – ласково сообщила я.

– Двести тысяч долларов, – не успокаивалась привыкшая все покупать Света.

– Где такие бабки возьмешь?

– Хорошо, хорошо, – обрадовалась жаба, думая, что ментовка клюнула на соблазнительную сумму. – Давай так сделаем. Мы сейчас уйдем. А завтра на тебя квартиру перепишем.

– Обманешь, – стала я прикидываться.

– Да что, на мне креста нет? – удивилась Светка. – Честное благородное, квартира твоя.

– Какая?

– Да моя же, – заявила негодяйка, – не сомневайся.

– Ну, надо подумать.

Света стала медленно поворачиваться.

– Стой, как стояла! – заорала я. – Сейчас придумаю, как лучше дельце обстряпать! Минуты текли томительно.

– Ну, – поторопила дочка академика, – докумекала?

И тут в кухню ворвались люди в камуфляже. Через пару секунд женщин заковали в наручники. Я устало опустила руку с пистолетом. Конечность мелко подрагивала и отказывалась сгибаться в локте. Ноги стали ватными, спину закололо иголками.

В кухню быстрым шагом влетел полковник.

– Жива?

Я кивнула головой и, разрыдавшись, плюхнулась на табуретку. "Браунинг" вырвался из руки и упал прямо к ногам врача, осматривавшего труп Марго.

– Где взяла игрушку? – поинтересовался приятель.

Размазывая по вспотевшему лицу слезы и сопли, я подобрала пистолет и нажала на курок. Прямо над дулом открылось отверстие, откуда полыхнуло пламя.

– Зажигалка! – ахнула Виолетта Сергеевна-

– Классная штучка, – сказал один из оперативников, – а сделана как! Не отличишь от настоящего.

– Ах ты, сука ментовская! – выплюнула Света.

– фу, – возмутился полковник, – даме вашего положения не пристало так выражаться.

– Теперь она поменяет круг общения, – радостно сказала я, – а на зоне как раз за свою сойдет.

Светка плюхнулась на необъятный зад и завыла дурным голосом. Виолетта топталась рядом, пытаясь скованными руками погладить любимую дочурку по голове.

– Давайте, девочки, – ласково пригласили милиционеры, – топайте к лифту, карета подана, в лучшем виде в управление доставим.

– Погодите, – закричала я, – пусть ответят на один вопрос!

– Спрашивай, – разрешил полковник.

– Чья это сумка?

Мой палец уперся в лежащую на подоконнике кожаную торбу, на ручке которой болталась на цепочке большая золотистая буква О.

– Ну, – оживился Александр Михайлович, – отвечайте майору.

– Моя, – тихо буркнула Виолетта. – А что?

– А то, – не скрывая торжества, выкрикнула я, – что теперь знаю, кто убил Катюшу!

Виолетта вскинула блеклые голубые глаза, моргнула поросячьими ресницами и твердым шагом двинулась в прихожую.

ГЛАВА 29

На следующий день ближе к вечеру я сидела у Александра Михайловича на работе. Кабинет у полковника маленький, но набилась туда куча народа. Сотрудники отдела поглядывали на меня с нескрываемым интересом. Я же открыто ликовала. Вот вам! Сколько раз на этом самом месте на мою бедную голову сыпались упреки в глупости и категорические приказы прекратить мешать следствию. Сколько раз приятель ядовито оценивал мои умственные способности. Но зато сейчас настал день моего торжества!

Все собрались и ждут разъяснений, потому что они не разобрались, а я в одиночку распутала сложное дело.

– Ну, – повторил полковник, – доложи ход твоих рассуждений.

– В общем, все знаю, – гордо начала я, – только кое-какие детали не связываются.

– Давай, давай, – злым голосом проворчал Александр Михайлович, – мы тут кое-кого допросили, сейчас все свяжем.

– Ты должен признать, – сообщила я, – что была проделана огромная работа, целый месяц…

– Дарья! – вскипел приятель. – Говори только по делу.

Смотрите, какой нервный! Конечно, приятно ли сознавать, что целый отдел в лужу сел, а маленькая женщина до всего додумалась.

Я поглядела на напряженные, хмурые лица. Женька тихонько погрозил кулаком. Ну, так и быть, слушайте, мальчики, и учитесь, как надо работать.

– Корни этой истории уходят глубоко, в 1959 год.

Именно тогда, в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое марта, Виолетта Павловская родила дочь.

Событие безусловно радостное, но только не для этой роженицы. Альберт Владимирович Павловский, муж дамы, к тому времени уже почти год находился в Заполярье. Зарабатывал на кооперативную квартиру. Жена в его отсутствие загуляла, и плод измены не замедлил себя ждать. Виолетта велела своей няньке подбросить ребенка на крыльцо Дома малютки. Она надела на шею девочки золотую цепочку очень необычного плетения, с крестиком. На кресте, а это был крестильный крест Виолетты, стояла буква В и год рождения женщины – 1934-й. Новорожденную положили в картонную коробку и сунули внутрь конверт с тысячей рублей. Анфиса поставила "подарок" перед входной дверью приюта и ушла.

Нянька, обнаружившая подкидыша, оказалась жадной и нечистоплотной женщиной. Цепочка и деньги перекочевали в ее карман. Девочка, которую назвали Катей Виноградовой, выросла, стала швеей, родила сына Рому.

Судьба иногда любит выделывать фокусы.