Эта идея должна умереть. Научные теории, которые блокируют прогресс

Однако эта парадигма проваливается, когда элемент, о котором нам нравится думать как о выходном сигнале, вдруг начинает влиять на то, что мы предпочитаем считать входом. Наилучшим примером этого могут служить парадоксы квантовой механики, где одно только наше наблюдение частицы «вызывает» изменение состояния другой, удаленной частицы. Конечно, в действительности здесь нет никакого парадокса, а всего лишь неудачный результат попытки применить нашу схему изложения к ситуации, к которой эта схема не подходит.

К сожалению, парадигма причины и следствия проваливается не только на квантовом уровне. Она также распадается на части, когда мы пытаемся с помощью каузальности объяснить сложные динамические системы, такие как биохимические цепи живого организма, взаимодействия в экономике или операции человеческого разума. Во всех этих системах имеются такие модели информационного потока, которые отвергают наш инструментарий рассказывания. Ген не является «причиной» роста ни человека, ни раковой опухоли. Рынок акций не вырос не «потому, что» рынок облигаций упал. Это всего лишь наши тщетные попытки навязать нашу схему рассказывания системам, которые работают не так, как наши истории. Для таких сложных систем науке понадобятся более мощные инструменты объяснения, и мы научимся признавать ограниченность наших старых методов рассказывания. Мы придем к признанию того, что в природе не существует причин и следствий – что это всего лишь удобные создания нашего разума.

Раса Нина Яблонски

Биологический антрополог, палеобиолог, почетный профессор антропологии Университета штата Пенсильвания.

Понятие расы всегда было туманным и обманчивым. В середине XVIII века такие европейские натуралисты, как Линней, граф де Бюффон и Иоганн Блуменбах, описали географическое распределение групп людей, различающихся по внешности. Философов Дэвида Юма и Иммануила Канта поражало физическое разнообразие типов человека; они считали, что излишние жара, холод или солнечный свет снижают человеческий потенциал. Юм в 1748 году утверждал, что «никогда не существовало цивилизованного народа с иным цветом лица, чем белый».

Кант испытывал примерно такие же чувства. Вопросы человеческого разнообразия занимали философа на протяжении всей его деятельности, и Кант, начиная с 1775 года, пространно рассуждал на эту тему в серии эссе. Он же первым назвал эти географические группирования «расами» (по-немецки Rassen). Кант выделял четыре расы – по цвету кожи, форме волос, форме черепа и другим анатомическим чертам, а также по способности к нравственности, самосовершенствованию и цивилизации. Они были расставлены иерархически, причем только европейская раса, по оценке Канта, была способна к самосовершенствованию.

Почему научный расизм Юма и Канта превалировал над логичной и осмысленной оппозицией Иоганна Готфрида фон Гердера и других? Возможно, потому, что Кант еще при жизни был признан великим философом, а в XIX веке его статус вырос еще больше по мере того, как его главные философские труды получили широкое распространение. Одни его сторонники соглашались с его расистскими взглядами, другие извинялись за них, а большинство просто не обращали на них внимания. Более того, расизм – приуменьшавший или вообще отрицавший человеческую природу неевропейцев, особенно африканцев, – способствовал трансатлантической работорговле, которая стала важнейшим двигателем европейского экономического роста. Расистские взгляды подкреплялись популярными в то время библейскими аллюзиями, с помощью которых африканцы изображались как самой судьбой предназначенные для рабства. Цвет кожи как самая заметная расовая черта был связан с невнятным набором предрассудков и слухов о врожденных свойствах разных рас. Белый цвет кожи олицетворял нравственность, характер, способность к цивилизованности – он стал мемом.

В XIX и начале XX веков наблюдался подъем «расовой науки». Биологическая реальность рас была подтверждена новыми типами научных свидетельств, собранных новыми типами ученых – особенно антропологами и генетиками. Эта эра была отмечена рождением евгеники и ее отпрыска – понятия «расовой чистоты». Пришествие социал-дарвинизма еще усилило представление о том, что превосходство белой расы – часть миропорядка. Тот факт, что все народы являются продуктами сложных генетических смешений, ставших результатом миграций и взаимных проникновений на протяжении тысяч лет, не был принят ни расовыми учеными, ни толпами евгеников, которые по обе стороны Атлантики вели кампанию за улучшение расового качества.