Эта любовь

Я звоню своей матери. Плача, прошу забрать меня. На следующее утро она приезжает на машине из Ло-э-Гаронна вместе со своим мужем Пьером. Я предупредил ее, что поправился на двадцать килограммов, что у меня трехмесячная борода, что от меня плохо пахнет и мне нужно будет помочь спуститься по лестнице. Мать ничего не отвечает на это. Она говорит только: мы приедем утром в девять часов. Ночью я бреюсь, решаю побриться, чтобы лучше выглядеть и хотя бы немного походить на человека. Если человек бреется, то это уже неплохо. Мне требуется довольно много времени, сначала я обрезаю бороду ножницами, потом бреюсь бритвой. Я смотрю на себя в зеркало. Я вижу, что это я, я живой, скоро приедет мать, она ждала моего звонка с 3 марта 1996 года, она знает, что я не умер, она вот-вот будет здесь, через несколько часов, все начинается заново, мне нужно было сказать только одно слово, чтобы все снова стало как прежде. Я — самый желанный, единственный, без всяких имен, книг, историй. Любовь, до того как ей дали название. Слова не нужны. Литература, в конце концов, ничто, нужно не заниматься литературой, а делать что-то другое, как раз то, чем занимались вы, когда писали каждую из своих книг, то, что вы все еще делаете со мной, с помощью слов и того, что затмевает литературу. Прийти к этому. Прийти к правде. К любви. И я должен был быть самым желанным, одним-единственным, и ради вас, и ради книг. Никто другой. И я все принимаю. Я здесь, вместе с вами, только ради вас, из-за вас. А вы ради меня. Больше, чем целый мир. Все истории о любви и вся любовь всего мира пройдут сквозь вот эту любовь. Какую именно? Какую любовь? Об этом никто не знает. Этого не нужно знать. Не нужно этого называть.

31 июля 1998 года в девять часов утра приезжает моя мать. Мы обнимаемся. Пьер берет две сумки грязного, вонючего белья, и я запираю дверь. Я спускаюсь по лестнице, оказывается, я могу это сделать. Я не ходил уже много недель. Машина стоит внизу возле подъезда. Я оставляю свою комнату на улице Сен-Бенуа. Мы пересекаем всю Францию. Едем в сторону Ло-э-Гаронна. Я смотрю за окно. Смотрю. На все подряд. И потом на обочине ем сэндвич с ветчиной и сыром. Он очень вкусный. Хлеб совсем свежий. Это поразительно: вы видите, это не так сложно, вы голодны, вы едите, ваша мать прекрасно готовит, вы будете жить, так надо, так все устроено, не задавайте себе лишних вопросов. Не надо убивать себя, это слишком наивно, смерть ведь все равно существует, и не надо ее торопить, это не имеет никакого смысла. Нет, оставайтесь пока вместе с матерью, а потом станет лучше, вы начнете писать. Вы будете писать мне, я уже говорила вам об этом, вспомните, я — золотой сюжет, я вместе с вами, все наладится, у вас будет хорошо получаться, легко, я уверена в этом, сначала нужно хорошо есть, хорошо спать, забыть, забыть меня, да, сделайте это, а потом мы станем еще ближе, я уверена, и любовь будет еще больше, любовь как в той книге, которую я могла бы написать, сама, которую я давно писала, вы вспоминаете, все эти книги, написанные нами вместе, together, я не могу их забыть, это лучшее, что мы сделали, ах, какая любовь, как в жизни, словно все это никогда не кончалось, как будто все началось заново, я говорю вам, Ян, это еще не конец, не плачьте больше, не нужно, давайте прогуляемся по Орли, мне очень нравится Орли ночью, когда нет самолетов, когда все совсем темное, мне нравятся фонари по пути к Орли, их изгибы, смотрите.

И я смотрю. Мы пересекаем Францию, приезжаем в Ло-э-Гаронн, я вижу даже дорожный указатель, на котором стоит название «Дюрас». Мы едем мимо виноградников. Приезжаем в Ажен. Здесь я остаюсь на три месяца. Я слежу за собой. Обо мне заботятся. Моя мать все время рядом. Я рядом с матерью. Я выхожу на улицу, иду вдоль канала, я умею ходить, мне уже не так страшно. Все будет хорошо. Страх исчезает. Я читаю Жюльена Грина. Я могу читать и понимать что-то, это работает. Я разговариваю с матерью. Она слушает. Мы смеемся, шутим. Вместе готовим. Ей тоже стало лучше, потому что я здесь, потому что я не умер, запершись в комнате на улице Сен-Бенуа. Нет, я не умер. Я открываю глаза. Ее сын не умер. Пока еще нет. Я вновь звоню нескольким знакомым, пишу им.

Я повторяю одно и то же: я жив.

Я читаю книгу «Меланхолия I». Автор норвежец. Это история любви, совсем простая, которую мог бы написать и я. Я звоню в Берген. Я спрашиваю: вы Джон Фосс? Он отвечает: I am the writer. Его зовут Ларе. Ее зовут Элен. Ларе сходит с ума от любви к Элен. Ларе постоянно носит с собой два тяжелых чемодана: он не знает, куда идти. Где ему запереться. Где оставить свою тяжесть.