Эта милая Людмила

Ни разу в жизни ему не приходилось так много переживать всего за один день, и с непривычки Герка обессилел, так сказать, от усилий и присел на крыльцо. Он устало закрыл глаза и увидел большие чёрные глаза этой милой Людмилы, смотревшие на него с сожалением. Герка вздохнул так глубоко, что глаза его сами собой открылись, и он тяжело подумал о том, что не бороться с ней ему хочется, а… А? И побоялся ответить. Собственно, точного ответа не было, потому что душа его пришла в смятение, он вскочил, пораженный необходимостью хоть что-нибудь да делать, и в отчаянии забарабанил кулаками в дверь. И только когда кулаки заныли от боли, Герка немного пришёл в себя, пошарил руками под ковриком, отшвырнул его — вреднющий дед ключ от дома забрал с собой!!! О-о-ой! Забрал с собо-о-ой! Герка ещё побарабанил по двери кулаками, пятками по ней постучал и ещё одним местом пытался на дверь воздействовать…

— Ладно, ладно… — прохныкал он. — Всё понятно. До того обо мне, вреднющий, забыл, что ключ оставить забыл… Ладно, ладно… Всё, всё из-за неё! Из-за неё всё!

И такая невероятнейшая тоска навалилась на Герку, что захотелось ему, бедному, грохнуться на землю и — не вставать! Погибнуть ему захотелось! Придут эти двое, пусть любуются — до чего они человека до… ана… лизи-ровали!

Но, к сожалению, гибнуть ему быстро расхотелось, тем более, что надо было топать за ключом.

Однако он не потопал, а бегом-бегом через огород, раз-раз-раз через изгородь, прыжками-прыжками-прыжками прямо к реке. И не ключ ему нужен был, а надо было увидеть эту милую Людмилу и заявить ей, что не погиб он без неё, спокойненько живым остался, а к ним он пришёл только за ключом…

Остановился Герка. А не лучше ли подождать их дома? Да ещё спрятаться где-нибудь и появиться, когда эта милая Людмила, изрядно переволновавшись, куда он подевался, уйдёт к своей тётечке, а та, быть может, быстренько отправит её туда, откуда она прибыла сюда…

Да и где он будет их сейчас искать? Неизвестно, сколько они могут с удочками на берегу просидеть. Ещё более неизвестно, чем всё это кончится. А вдруг, например, каким-нибудь самым непостижимым, самым невероятным образом эта, так сказать, милая Людмила сумеет сделать деда чем-то вроде солдата при генерале? А генерал-то, стыдно подумать, она — девчонка! Что делать?!

Главное, что случилось всё неожиданно, сообразить ничего не успел, как ана… лизировать начали!

Размышляя обо всём этом, Герка не сразу и обнаружил, что бежит. Оказалось, пока голова его сама себе вопросы задавала и сама себе отвечала, ноги уже бежали.

Мчался Герка довольно быстро, мчался довольно долго, но рыбаков своих не обнаружил. И только сообразил он, что надо бы покричать, как споткнулся и с невысокого, но обрывистого берега полетел в воду.

А плавать-то он, уважаемые читатели, абсолютно не умел…

ПЯТАЯ ГЛАВА «Ах, Герман, Герман!»

Падая в реку, Герка до того испугался, что даже и крикнуть не успел. Упал он плашмя и поэтому очень громко шлепнулся о воду. Конечно, брызги во все стороны, и круги по воде…

Прощай, что ли, Герка? Не увидимся больше, Герман?

Он отчаянно заработал руками и ногами, вернее, ноги и руки его словно сами по себе отчаянно заработали.

С удивлением и недоверием отмечая, что он почему-то не тонет, хотя и не плывёт, Герка со страшного страха не мог сообразить, что же делать дальше. Ведь воздуха для дыхания давно уже не хватало, а рта раскрыть он не догадался. Голову будто насосом, как футбольный мяч, накачали, вот-вот лопнет!

Тут Герка наконец-то догадался, что рот необходимо раскрыть, пока голова не лопнула, но и тут же догадался, что нельзя этого делать — захлебнешься в один момент!

А дышать-то нечем…

Прощай, что ли, Герка? Не увидимся больше, Герман?

Уж лучше бы скорей утонуть, чем ждать, когда голова лопнет…

«Только бы эта милая Людмила не узнала, что я плавать абсолютно не умел!» — прогудело в его до предела надутой голове, когда она, голова-то, словно сама собой вылезла из воды, конечно, при помощи шеи. Герка так очень широко распахнул рот, выпуская воздух, что едва успел вдохнуть его, свежего, как начал погружаться.

Но теперь он уже примерно выяснил, что же ему следует делать, чтобы не погибнуть. Силенок у него значительно поубавилось, потому что он теперь не просто молотил по воде руками и ногами, а пробовал проделывать это более или менее осмысленно, голову старался держать чуть запрокинутой и не забывал дышать носом.

И опять в голове проскользнула мысль: только бы эта милая Людмила не узнала, что он плавать абсолютно не умел, и Герка тут почувствовал — неуверенно, но радостно, — что плывёт.

Честное слово, плывёт!

Не тонет, а плывёт!

Плывёт, а не тонет!

Вперёд плывёт!

И ничего в этом особенного не было. Он размеренно работал руками и ногами, дыхание постепенно наладилось, и Герка в упоении не замечал, что плывёт не к берегу, а вниз по течению. Легко плывёт!