Эта несносная няня

— Вряд ли, — ответил Трейс с легкой усмешкой. — Вы постоянно заставляете меня строить предположения. Однако в некоторых вопросах, как, например, забота о близких, вы предсказуемы.

— Да? — Несколько успокоенная, девушка сложила вещи обратно в сумку. — А вот и Дэн.

Ники познакомила Трейса со своим зятем, и тот поделился новостями:

— Аманду уже перевели в обычную палату и принесли ей ребенка. Так что у нее сейчас шумно. Но она хочет видеть тебя. Вы тоже можете пройти, — добавил он, обернувшись к Трейсу.

— Да, — обрадовалась Ники, — вы сами отдадите Аманде подарок. Ох, — вздохнула она разочарованно, когда Трейс подхватил Микки на руки. — Согласно правилам, дети не допускаются в палаты.

Трейс поднял темную бровь:

— Я же шериф. Так что проблем не будет.

Глава 11

Была уже глубокая ночь, когда они отправились домой.

— Разве Аманда не была прекрасна, когда держала на руках своего ребенка? — спросила Ники.

Трейс выехал на шоссе и повернул на восток. Аманда выглядела больной и измученной, как и должна выглядеть женщина после двенадцати часов родовых схваток и хирургической операции. И все-таки светилась от счастья.

— Мать с ребенком на руках — это прекрасно, — согласился он.

— Вы сегодня были великолепны. — Ники положила руку ему на колено, и тепло ее прикосновения обожгло его. Машин на дороге в этот час было мало, и Трейс рискнул посмотреть на нее. И оторопел. Ее глаза лучились… чем? Любовью?

На секунду Земля стремительно завертелась вокруг оси, и мир взорвался и стал правильным и добрым. Будто бы Трейс Оливер нашел-таки свою дорогу в жизни, а Ники шла по ней рядом с ним.

Нет, это ошибка. Ники его не любит. Она любит свою семью. В этом все дело. Ее глаза лучатся любовью к ее семье.

И это упрощает дело, не правда ли? Тогда откуда это ощущение потери?

— Ваш подарок Аманде — просто прелесть. И как вы догадались принести ей вкусненькое?

— Я выучил этот урок, когда Донна была беременна. Матерям во время родов нельзя есть, да им и не хочется. Но после того, как ребенок появляется на свет, они испытывают голод. А теплые носки я положил потому, что в больницах часто бывает холодно.

— Ох, Трейс. — Ники вздохнула и повернулась к нему. — И как вы успели обо всем подумать? Эта поездка, вероятно, была для вас очень болезненной. Воспоминания… Как вы?

— Я же говорил, что я человек нечувствительный. Мой брак — лучшее тому доказательство. Мы устраивали друг друга, она хотела выйти замуж. Я согласился. Все было очень просто, пока не начались сложности. Ей не нравился мой режим работы. Потом она захотела ребенка. Я сопротивлялся. Но Донна все-таки забеременела.

— Вам, наверное, казалось, что вас загнали в ловушку. Чувство долга требовало, чтобы вы оставались с ними.

Некоторое время Трейс молчал, вспоминая свое тогдашнее отчаяние, обиду.

— Сначала я сердился. Но конечно, чувство долга взяло верх. А еще я подумал, что рождение ребенка разрядит обстановку. Донне будет не так одиноко.

— А что думала обо этом ваша жена?

— Мы старались во всем видеть хорошие стороны. Донна с радостью готовилась стать матерью, а я радовался, что она счастлива и занята делом.

— У вас все получилось бы, — заявила Ники.

Безусловно, она верит в него, но в ее тоне появилось что-то, чего Трейс не мог объяснить.

— Хотелось бы думать, что вы правы. — Он бы приложил все усилия. Да он и прилагал все усилия. Но теперь Трейс спрашивал себя, смогли бы он и жена, будучи, в общем, равнодушны друг к другу, остаться вместе надолго. — Ее не стало, а Микки жив. Какая-то сатанинская ирония: убить ту, которая хотела ребенка, и оставить малыша с растерявшимся отцом, который ничего не знает о том, как ухаживать за ребенком, и еще меньше — о том, как создать ему эмоциональный комфорт. Я испытал колоссальное облегчение, когда ее родители предложили взять Микки, но, как оказалось, здорово напортил.

— В то время так было лучше для всех. И ведь вы перевернули свою жизнь: сменили работу, переехали в другой город — все для того, чтобы у Микки был настоящий дом.

— Но он пробыл у бабушки и дедушки дольше, чем требовалось.

— В основном потому, что вы сочувствовали их горю.

— Не только. Я так же не способен был ухаживать за годовалым ребенком, как и за новорожденным.

— Ну, знаете, тут многое постигаешь на практике, по ходу дела.

— Вы слишком добры ко мне.

— А вы слишком строги к себе.

Он сжал ее руку:

— Нам с Микки повезло, что появились вы. Из вас получится отличная тетя.

Через двадцать минут Трейс остановился у дома. И посмотрел на Ники. Она спала, привалившись к дверце машины. Ему очень не хотелось ее будить, но спать в постели, конечно, удобнее. Трейс тихонько потряс ее за плечо. Девушка даже не пошевелилась. Он потряс сильнее. Она только устроилась поудобнее.