Эта прекрасная тайна

Жан Ги на повороте посмотрел вниз. За стенами несколько монахов собирали ягоды. Он понял, что забыл взять шоколадные конфетки для Анни. Но у него появилось какое-то болезненное ощущение, что теперь это не имеет значения.

Прижавшись щекой к стеклу, он увидел монахов, работающих в огороде. Один из них собирал куриные яйца. Кур породы шантеклер. Спасенных от исчезновения. Как и гильбертинцы. Как и песнопения.

И еще он увидел Гамаша. Старший инспектор стоял на берегу, задрав голову. Рядом с ним стоял настоятель, а доминиканец уходил прочь.

Бовуар почувствовал, как таблетки начинают действовать. Боль наконец отступила, дыра в его организме затянулась. Бовуар внезапно понял, почему Гильберт из Семпрингхема выбрал для монахов ордена именно такие мантии – черные с белым капюшоном.

Сверху, с небес или с самолета, гильбертинцы походили на кресты. Живые кресты.

Но Господь и Бовуар могли увидеть и еще кое-что.

Монастырь Сен-Жильбер-антр-ле-Лу не имел крестообразной формы. На бумаге отец Клеман изобразил его в виде креста, но средневековый архитектор в очередной раз солгал.

На самом деле монастырь имел форму невмы. С искривленными, словно крылья, краями.

Возникало впечатление, будто монастырь Сен-Жильбер-антр-ле-Лу собирается взлететь.

И тут старший инспектор Гамаш снова поднял голову. А Бовуар отвернулся.

Гамаш провожал самолет взглядом, пока тот не исчез из виду, потом повернулся к настоятелю, который только что подошел к нему:

– Я понимаю, какое ужасное вы пережили время.

– Да, все мы, – согласился настоятель. – Надеюсь, мы получили хороший урок.

– И в чем же он состоял, ваш урок? – после небольшой паузы спросил Гамаш.

Настоятель ненадолго задумался.

– Вы знаете, почему мы называемся Сен-Жильбер-антр-ле-Лу? Почему наш символ – два переплетенных волка?

Гамаш покачал головой:

– Я считал, тут есть какая-то связь с первыми годами существования монастыря. Символ освоения глухой местности, приобщения к ней. Что-то в этом роде.

– Вы правы, символ восходит к отцу Клеману и другим, кто с ним приехал, – сказал настоятель. – Эту историю поведал им один из индейцев инну.

– Индейская история? – спросил Гамаш, удивленный тем, что гильбертинцы в старину могли вдохновиться чем-то, что, по их мнению, относилось к язычеству.

– Отец Клеман пишет о том случае в своем дневнике. Один из старейшин племени рассказал, что в бытность его мальчишкой к нему пришел его дед и сказал, что в нем борются два волка. Один серый, а другой черный. Серый хочет, чтобы его дед стал смелым, терпеливым и добрым. Другой, черный, хочет, чтобы он стал грозным и жестоким. Мальчик расстроился, он думал о рассказе деда несколько дней, потом пришел к старику и спросил: «Дедушка, а который из волков победит?»

Настоятель едва заметно улыбнулся и посмотрел на старшего инспектора:

– И знаете, что ответил дед?

Гамаш отрицательно покачал головой. На его лице застыло печальное выражение, и у настоятеля сжалось сердце.

– «Тот, которого я кормлю», – закончил рассказ отец Филипп.

Гамаш посмотрел на монастырь и подумал, что теперь тот простоит еще много поколений. Сен-Жильбер-антр-ле-Лу. Он неправильно понял эти слова. Святой Гильберт, не окруженный волками, а между ними. Там, где постоянно приходится делать выбор.

Настоятель обратил внимание на мрачное лицо Гамаша и на пистолет на его ремне.

– Вы не хотите исповедоваться?

Старший инспектор взглянул на небо, почувствовал дуновение северного ветра на лице. «Бедствие некое близится ныне».

Ему показалось, что он слышит вдали гул самолета. Но потом все стихло. И Гамаш остался наедине с великой тишиной.

– Пока еще нет, mon père.

Благодарности

«Эта прекрасная тайна» началась с очарования музыкой и очень личного и восторженного к ней отношения. Я люблю музыку. Каждая из моих книг навеяна тем или иным музыкальным произведением, и я убеждена, что музыка оказывает чуть ли не магическое воздействие на мой творческий процесс. Лечу ли я на самолете, отправляюсь ли на прогулку, еду ли в машине, я всегда слушаю музыку, которая помогает мне видеть сцены из задуманной книги. Я чувствую характеры. Слышу их. Ощущаю. Это восхитительно. Гамаш, Клара и Бовуар становятся еще живее, когда я слушаю ту или иную музыку. Музыка имеет преображающие свойства. Даже духовные. Я ощущаю в музыке божественное.

Я знаю, что я не одна такая.

Готовясь к написанию моего романа, я много читала, в том числе книгу профессора Даниеля Левитина из Университета Макгилла. Книга Левитина называется «Ваш мозг и музыка» – о неврологических свойствах музыки, о ее воздействии на наш мозг.

Мне захотелось исследовать эту прекрасную тайну. Каким образом несколько нот могут перенести нас в другое время и другое место. Воссоздать человека, событие, ощущение. Подвигнуть нас на храбрый поступок или довести до слез. А в конкретном случае настоящей книги я хотела исследовать силу воздействия древних песнопений. Григорианских песнопений. Силу воздействия на тех, кто поет и кто слушает.