Эта русская

– Нет, вот и я тоже подумал, что не вы, сэр. Ну так вот, мы тут оказались поблизости и, конечно же, двинулись, глядя во все глаза, в ту сторону, куда, скорее всего, поехал бы угонщик, и тут вдруг, на-ка тебе, стоит эта самая машина, на самом видном месте. Мы как раз успели уточнить, тот ли это номер, а тут и вы подошли, сэр. Нам вообще-то редко удается так быстро управиться.

– Сколько времени прошло?

– Простите, сэр?

– Как давно вам позвонили, что машина угнана?

– А, ну это установить проще простого. – Констебль Блэкет сверился со своей бумажкой. – С момента вызова, то есть когда нам позвонили, прошло… тридцать девять минут. Просто удивительно.

– Куда удивительней, чем вы думаете, – добавил Ричард.

Оба полисмена, видимо, пропустили эти слова мимо ушей – они о чем-то советовались, почти без слов, лишь издавая непродолжительное бурчание. Потом Блэкет проговорил своим писклявым голосом:

– Оно, конечно, просто формальность, сэр, но думаю, было бы лучше всего, если бы вы прямо сейчас съездили домой и привезли свои права и все такое. У нас, конечно же, часто бывают ложные звонки, но вы ж понимаете, сэр, мы каждый обязаны проверить. Такая жизнь.

– Конечно.

– Я, с вашего позволения, сяду к вам, сэр, я еще ни разу не ездил на настоящем «ТБД», а Фрили поедет следом на нашем драндулете.

– Садитесь, офицер.

По пути Блэкет спросил:

– А вы случайно не знаете, сэр, кто бы мог подстроить все это, по злобе или из озорства?

– Случайно знаю.

– Вам и раньше так досаждали, да?

– Нет, так еще не досаждали.

– Не буду отвлекать вас от дороги, сэр.

Совместными усилиями они успешно разместили обе машины перед домом. Ричард вставил ключ в замок входной двери. Ключ вошел, хотя и довольно туго, но поворачиваться отказался. Вместо этого из почтового ящика донесся голос какого-то редкостного клавишного инструмента, вроде фисгармонии, исполнявшего molto marcato[11] мелодию, смутно знакомую Ричарду под названием «Блин вам, мистер Бангельштейн». Через двадцать секунд и шестнадцать тактов музыка смолкла, Ричард вытащил ключ из замка, полицейские по-прежнему не выказывали ни удивления, ни смешливости, а дверь так и не открылась.

– Существует ли другой законный способ проникнуть в это помещение, доктор Вейси? – осведомился констебль Блэкет.

– Боюсь, что нет. Ну, то есть мы можем, если хотите, зайти сбоку, подсадить друг друга, перелезть через стену и попробовать войти из сада, но, честно говоря, мне кажется, результат будет точно такой же а вам?

– Признаться, мне тоже так кажется, сэр.

– Возможно ли, что все это – не слишком удачная шутка, сэр? – поинтересовался второй полицейский.

– Смотря что называть шуткой. По правде говоря, у меня действительно возникли некоторые осложнения с женой.

Эти слова возымели эффект сигнала о прекращении огня.

– А-а, вот оно что, сэр, ну, понятно, да, сэр, можете ничего больше не говорить, тогда все ясно, больше никаких вопросов, – забормотали полицейские, отступая. – Чтобы покончить с формальностями, будьте добры, завезите свои права, страховку и налоговую квитанцию в полицейский участок на Болито-стрит в течение трех дней, – попросил Блэкет и добавил: – если только вам удастся до них добраться, – усаживаясь рядом с Фрили.

Ричард, для проформы, нажал кнопку звонка и, когда тот ответил молчанием, попросту раза два кивнул головой. В те окна, в которые он мог со своего места заглянуть, ничего интересного видно не было. Тогда он вернулся в машину и просидел в ней ровно столько, сколько ушло на размышления о том, что он никак не ждал от Корделии такой собранности, целеустремленности и практической хватки, и знай он раньше об этих ее качествах, им лучше – или, по крайней мере, по-другому – жилось бы вместе. Потом он включил зажигание, от души порадовался, что машина при этом не взлетела на воздух, и тронулся в путь.

Он вернулся обратно часа через два, но теперь желудок его был приятно полон, а на противоположном тротуаре стояла Анна. Она перешла дорогу, подбодрила его, выставив вверх оба больших пальца, и подождала на крыльце, пока он не поставил машину так, чтобы в случае надобности быстренько ретироваться. Проделав это, он подошел к стене дома в том месте, где Анна карабкалась по ней несколькими днями раньше.

– Так, – сказал он, – ты готова?

– А ты не хочешь еще раз попробовать ключом?

– Какой смысл?

– Просто на всякий случай. А вдруг он в прошлый раз просто застрял, или вдруг твоя жена поменяла замки обратно, мало ли.

– С какой радости она стала бы их менять обратно?

– Ну, не знаю, милый, у меня вообще сложилось впечатление, что она довольно эксцентричная особа.

Анна выжидающе стояла на крыльце. Ричарду пришло в голову, что она, видимо, догадалась, что у него есть тайная причина не вставлять ключ в замок. Он подумал было подменить ключ и сказать, что теперь тот вообще не лезет в скважину, но было уже поздно. «Блин вам, мистер Бангельштейн» («старый козел») – громко и отчетливо отзвонил маленький динамик, видимо приделанный к двери с внутренней стороны.

Ричард тем временем вовсю орудовал ключом.

– Видишь? – проговорил он. – Полная безнадюга.