Эта сияющая земля

— Здесь их немало, — сказала она, повесив по шкуре на плечи и держа одну в руках. — Они не самого высокого качества, но их хватит, чтобы сшить красивую шубу. А как быть с мерками?

— Я отправил письмо, чтобы узнать их.

— А фасон?

— Я бы хотел поручить это тебе. Это можно сделать здесь?

— Я бы посоветовала отвезти шкурки моему бывшему боссу в Осло. Он прекрасно разбирается в мехах.

Шкуры ничего не стоили Акселю, работа могла обойтись в сущие копейки по сравнению со стоимостью новой шубы. Если бы они не подвернулись ему, он бы никогда не решился сделать такую дорогостоящую покупку. Не в его привычках дарить женщинам дорогие подарки.

— Я попрошу майора Рейна отпустить тебя на пару дней, чтобы ты могла выполнить мою просьбу.

Она решила быстро воспользоваться этим шансом.

— Но одной поездки не хватит.

Он сделал жест, означавший, что это не проблема.

— Я дам тебе разрешение с печатью и моей личной подписью на свободные переезды сроком на три месяца.

Джоане даже стало трудно дышать от такого неожиданного везения.

— Тогда ваша жена получит шубу, которая ей понравится.

— Моя жена сошла бы с ума от такого подарка, — сказал один из офицеров.

— И моя тоже, — отозвался другой.

Она уткнулась подбородком в мягкий мех, ее мысли витали где-то далеко. Она планировала съездить в Осло три или четыре раза и выполнить работу курьера для освободительного движения. Она помнила, что Стефен интересовался, имеет ли она возможность ездить с Томом в Осло, и сейчас она получила ее. Но теперь все зависело от Лейфа Моена.

— Я не могу давать каких-либо обещаний, но все, что будет в моих силах, я сделаю.

Джоана встретилась в подвале с Гунаром, чтобы передать ему новости, он восхитился ее смекалкой.

— Здорово сработала! Дай мне знать, когда соберешься ехать.

Ему показалось, что она хотела сказать что-то еще и спросил:

— Тебя что-то тревожит?

Джоане было известно, что Стефен почти выздоровел.

Она покачала головой:

— Нет, ничего. Это все.

Не было смысла говорить, что она все больше и больше ненавидит свое окружение. Но, похоже, Гунар понял, о чем она думает.

— Я уверен, что новый год станет очень важным для нас. Тысяча девятьсот сорок четвертый будет поворотным в этой войне. Британские силы не вошли в Норвегию в прошлом году, на что мы очень надеялись, и это может означать только то, что они готовятся к главному сражению где-то на французском побережье.

— Я очень надеюсь, что это скоро случится, — воскликнула она взволнованно. — Я устала терпеть.

— Мы все устали, но мы не одиноки. Все оккупированные страны чувствуют такую же ненависть к фашистам.