Эта сияющая земля

Джоана упомянула, что встретила двоюродного брата отца. Рольф нахмурился в ответ.

— О нем ходят разные слухи. Говорят, что он работает на немцев.

— Нет, только не Том!

— Боюсь, это правда. — Затем, чтобы не омрачать ее настроения, он решил помолчать и дать ей насладиться созерцанием родных мест.

Они проезжали мимо ферм, и она любовалась старыми домиками, а потом впереди показалась школа, выкрашенная в зеленый цвет.

— Заходи как-нибудь навестить меня. Посмотришь на моих учеников. Они все разных возрастов и такие смешные. Ты знаешь, теперь запрещено изучать английский. Немецкий стал вторым языком в Норвегии.

— Я слышала об этом. Должно быть, не просто работать, когда немцы дышат тебе в затылок.

— Я не один оказался в таком положении. Уже случалось, что мои коллеги пытались вступить в противодействие с немецкой администрацией, и в результате у них появилось еще больше проблем. Нам приказано обучать детей с самого детства немецкому языку. — Его голос сделался жестким. — Но это еще не означает, что таким образом у нас отнимут нашу страну и свободу. Они стремятся задурманить головы наших детей, но учителя объединены одним желанием — противостоять нацистской образовательной политике. Не только учителя, но и врачи, фермеры, рыбаки и представители многих других профессий сплотились в организации, чтобы дать немцам отпор, когда придет время.

— Надеюсь, что тоже смогу быть полезной.

— Например?

Ома пожала плечами.

— Буду делать все, что в моих силах. Возможно, ты подскажешь мне, чем я могу быть полезна.

Он покачал головой.

— Не стоит тебе вмешиваться, Джоана. Немцы постоянно прочесывают район, уже многих арестовали.

Она не стала больше говорить на эту тему. Но их последний разговор с Лейфом давал надежду на то, что в ближайшее время кто-нибудь выйдет на контакт с ней.

Начался подъем в долину, и вот вдали показался их белый дом, и она увидела на крыльце Джину. Это была маленькая худая женщина с гладкими седыми волосами, заколотыми в пучок. От многолетнего тяжелого труда на ее лице появились преждевременные морщины, но ее улыбка всегда оставалась непосредственной, как у ребенка. Когда повозка подъехала к воротам, Джоана спрыгнула и побежала навстречу маме.

— Я так рада, что снова здесь!

— Добро пожаловать домой, моя девочка.

Джина осталась стоять неподвижно, когда дочь кинулась к ней с объятиями. Она была так воспитана, что не привыкла выражать свои чувства, и только ее щеки порозовели от радости. Она похлопала дочку по плечу. Когда на пороге появился Эдвард, Джоана обняла отца, а он в ответ обнял ее.

— Я заманил тебя домой под ложным предлогом, — пошутил он.

Джоана взяла его руку и посмотрела на него долгим взглядом. Хотя она ожидала увидеть перемены, произошедшие с ним, но все же не до такой степени. Он сильно похудел и стал совсем седой, но она ответила ему весело:

— Я уже поняла, но это неважно. В любом случае, я больше не могла там оставаться. Наступает лето, и здесь на ферме я нужна, тем более что Стефена здесь нет, чтобы помогать вам.

Джина никогда не вмешивалась в дела своих взрослых детей. Она любила дочь и сыновей больше жизни. Как только у них родился первый ребенок, Эдвард сразу понял, что он отошел на второй план. Несмотря на непростую жизнь, любви Джины хватало на всех, она всегда была рядом с мужем и поддерживала его во всем.

На кухне Керен приготовила ужин, накрыла стол и ждала их. Пока их представляли друг другу, Джоана подумала, как точно Стефен описал ее, назвав красавицей. По этой девушке было заметно, что она обладает большой силой воли. Ее глаза светились, блестящие волосы были платинового оттенка.

— Мы ждали, когда ты приедешь, Джоана, и теперь я могу сказать, что вся семья в сборе. — Керен искренне улыбнулась.

— Я знаю, что ты очень помогала маме, и за это тебе большое спасибо.

Керен слегка пожала плечами.

— Я делаю не больше, чем все остальные. Благодаря совместным усилиям твой отец поднялся на ноги, и когда он закончит принимать новые лекарства, которые назначил доктор, нам больше не надо будет беспокоиться за его здоровье.

Если бы Керен спросили, какое положение она занимает в доме, то она бы ответила, что работает горничной, но это было не так. На самом деле она приехала на ферму Рейнов, следуя старому обычаю, по которому молодые дочери фермеров уезжали работать на ближнюю ферму с апреля по октябрь, и часто случалось, что за это время они находили себе жениха. В прошлом эти традиции особенно соблюдались, чтобы девушка не вышла замуж в отдаленную деревню. Введенные немцами правила на запрет переездов нарушили эту многовековую традицию, поэтому Керен была рада, что ей разрешили уехать из дома и работать на ферме Рейнов.