Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz

Младший офицер ещё раз, для окончательного оформления их стратегического успеха, шумно запустил к солнцу дымную зелёную ракету.

Все злоумышленники были в чёрных непроницаемых масках и при этом злобно и очень знакомо ругались. С высоты капитанского мостика командир ракетного катера зачитал им их права и обязанности, а также подробно обвинил их в нарушении госграницы и незаконном вылове ценных пород рыб. Стараясь быть синхронным, Глеб переводил его речь для широкой публики, изумлённо разинувшей рты около борта.

– Да пошёл ты…!

Длинный, рыжий и, судя по голосу, очень неприятный в бытовом общении браконьер обидно показал военному командиру средний палец.

Европейцы дружно ахнули и замерли в ожидании кровавой развязки.

Она, развязка, не заставила себя ждать.

Некрасиво оскорблённый до глубины души, капитан третьего ранга отдал решительную команду и с высоты мостика простёр десницу в направлении нарушителей.

Пятеро матросов во главе с младшим командиром, как-то незаметно успевшие переодеться внутри корабля в парадно-чистые спасательные жилеты, с небольшими чёрными автоматами наперевес, по очереди перепрыгнули на вражеское судно.

У старшего десантника в руках была предусмотрительно подготовленная пачка обвинительных документов.

Сурово усмехаясь и угрожая огнестрельным оружием, матросы в мгновение ока растопырили около надстроек и мачт всех членов браконьерского экипажа. Тех, которые никак не желали закладывать руки за головы, пришлось даже по одному разу ударить прикладами.

«Опять дополнительные расходы, потребуют ведь компенсации, стервецы…».

Отобрав из общей толпы двоих, очевидно, не совсем падших задержанных рыбаков, военные заставили их открыть трюм. Деревянные крышки-лючины глухо упали на палубу.

Младший офицер принялся усердно фотографировать содержимое таинственного трюма и укоризненно качал при этом головой. Всем, даже иностранным гражданам, издалека наблюдающим за справедливым обыском, было понятно, что незаконных рыбных богатств внутри браконьерского судна было очень, очень много! Может быть даже на миллион.

Принесли лестницу. Капитан Глеб так и объяснил своим, что это была лестница, а не трап. Бадди кусал ногти и сочувствовал героическим военным матросам, один из которых отважно нырнул в трюм по опущенной туда лестнице и вскоре подал наверх один за другим два жёлтых ящика, наполненных блестящими рыбьими телами.

Немцы хором охнули, увидев настоящий продукт запрещённой браконьерской деятельности.

– Морская треска и камбала-тюрбо. Занесена во все заповедные книги.

Поясняя видовой состав незаконно добытой рыбы, Глеб Никитин по-научному плавно повёл рукой в сторону ящиков.

– А это образцы преступно произведённого улова. Они необходимы для грамотного составления протокола. Кто-нибудь желает подписаться как свидетель?

Тук.

Ирландец уронил очочки на палубу.

– Н-нет, извините, я не могу.… Без моего адвоката…

Остальные европейские мужчины тоже были молча смущены таким неслыханным доверием.

– Ладно, от имени коллектива….

Подышав на шариковую авторучку, капитан Глеб широко расписался в большом разноцветном документе, который протянул ему в папке младший офицер.

– Теперь им уже не уйти от справедливого возмездия. Остальное сделает суд.

Рыболовные разбойники словно ждали таких обидных слов Глеба и опять замахали крючьями, стали брякать цепями и, ругаясь, скалиться в их сторону из-под неприятных чёрных масок.

– Не обращайте на это особого внимания, господа туристы, сейчас вы находитесь под защитой закона.

Маскарад постепенно заканчивался.

Глеб знал, что не пройдёт и часа после того, как они расстанутся, и славный трудяга МРТК-2170 «Лилия» снова обретёт свой привычный рабочий облик. Матросы уберут всё декоративное барахло с палубы, смоют из пожарного гидранта дурные кровавые ладони с трубы и намазанную глину с бортов, высадят в порту артистов и снова пойдут в десятый промрайон ловить донным тралом свою кормилицу треску.

…Иностранцы столпились около ящиков с рыбой, по очереди вытаскивали отдельные крупные экземпляры и позировали с ними на фоне всё ещё вздернутой пушки ракетного катера.

Поочерёдно, начиная с носа, военные моряки отдавали швартовы и планово расставались с незадачливыми браконьерами.

– Пойдём на корму, подышим.

Капитан Глеб тронул Бориску за плечо.

Корабли расходились медленно, понемногу отворачивая друг от друга форштевни. Там, ближе к их носовым надстройкам, ещё продолжали сердиться декоративные злоумышленники и восхищались их отвагой дружные немцы, а в том месте, где у борта остановился Глеб, уже начинали гудеть турбины ракетного катера, и тарахтел по соседству, пока ещё негромко и неровно, главный двигатель траулера.

– И этот пункт у нас вроде ничего получился, как ты считаешь?

Глеб Никитин не успел полностью повернуться к Бориске и услышать ответ.

В его лицо, немного ближе к шее, шмякнулась большая, небрежно распотрошённая рыбина, сильно и точно брошенная с пустынной кормы рыболовного судна.

Удар был неприятен, даже жесток.

Глеб отшатнулся, едва не упал, внезапно оглушённый.