Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz

Нужно атаковать! Полиция привычно шарит по низам, пытаясь раскрыть преступление, адмирал занят стратегическими флотскими вопросами, государственной безопасностью. Но что-то очень важное находится между их усилиями и недоступно пока для официальных решений. Мне просто необходимо атаковать! Несомненно! Но как, кто…?! Никто из этих замечательных иностранных мужчин полезным для меня в этом деле быть не может.… Стоп! Мужчины, значит, в этом ребусе бесполезны, значит.… Значит, нужна женщина! Вот и Тиади всё рвется к своей подруге. Там ему, наверно, хорошо. Женщина…?! А что, это очень даже неплохая идея!».

– Под каждую волну – по рюмке! – Преодолевший морскую хворь Николас вовсю веселился, забавно отпивая что-то волшебное из своей маленькой карманной фляжки.

– Хочешь?

Кройцер не хотел.

– Давай, ну, давай же, всего один глоток, а!

И оружейник Хулио, опасливо поглядывая на Глеба, тоже не желал попадать в немилость.

– Ну, и не надо!

Лучший в мире открениватель тяжёлых парусных шлюпок был уверен, что никто не будет его сейчас ругать за такие незначительные шалости.

Под кормовым сиденьем Глеб нашарил коробочку со снастями. Прижав румпель локтем, он размотал метров тридцать лески и потёр блесну о ближнюю лохматую верёвку. Медяшка засияла.

Николас внимательно следил за рыболовными приготовлениями Глеба, а потом от души расхохотался.

– Опять уха будет? Так ведь наш милашка О'Салливан от такой еды повесится?!

Капитан Глеб усмехнулся, представив огорчённого до степени самоуничтожения хмурого, с вечно поджатыми тонкими губами, итальянца.

…Дёрнуло сразу же, едва блесна успела закрутиться в глубине на натянутой леске. Первый судачок был неопытен и юн килограммовым телом. Второго вытаскивал уже с середины борта Николас, перехватив леску около его разинутой пасти раньше Глеба. В ожидании таких отчаянно везучих добытчиков эта рыбка успела вымахать килограмма на два с половиной, ну, может, чуть поменьше.…

Третий судак был близнецом второго, а последняя их промысловая жертва – крупный тёмно-зелёный окунь – сияла растопыренными красными плавниками.

– Сколько же рыбы в этой воде?! Теперь я понимаю жадность ваших браконьеров!

Профессор покачал головой.

– А это что за знаки? Фарватер?

Воду чуть впереди и по ходу их шлюпки пересекала редкая цепочка белых пенопластовых поплавков. Они так дружно качались на волнах, что вполне возможно было принять их за некие некрупные навигационные знаки.

– Это балберы. Рыболовные снасти. Там, внизу, к каждой из них привязана леска, свинцовый груз и крючки с наживкой. Их здесь обычно на крупную рыбу ставят.

– Стой! Не тронь!

Глеб чуть не ударил по руке Бадди, прицелившегося было выхватить из воды проплывающую вдоль их борта балберу.

– Не трогай, профессор, это же чужие снасти! Тебе что, своей рыбы не хватает?!

Озорно улыбнувшись, Бадди протёр розовым индивидуальным полотенцем взопревшую лысину и, когда Глеб Никитин отвлёкся на плановый рулевой маневр, профессор всё-таки воровато цапанул протянутой рукой очередной пенопластовый кругляш.

– Есть! Там что-то тяжёлое! Я тоже поймал рыбу!

Шлюпка шла сильным ровным ходом, вырывая у Бадди его добычу.

Справа, метрах в двадцати от их курса, внезапно суматошно захлопала крыльями мирно дремавшая на воде чайка.

– Рыба дёргается! Помогайте мне! Я же один не справлюсь с этим судаком!

Николас не успел перехватить леску.

Белая с чёрным, крупная морская чайка взлетела вертикально вверх и едва не выдернула этим своим движением из рук Бадди пенопластовый поплавок.

– Ты поймал птицу!

И Кройцер, и сонный Мерфи дружно бросили закреплённые за ними парусные снасти.

– Не выпускай! Тяни, тяни, давай! Какая же она здоровая! Она проглотила наживку!

Несчастная чайка билась крыльями о воду, подпрыгивала вверх, даже взлетала с небольших волн, но туго натянутая прозрачная леска не оставляла ей никаких шансов.

Глеб ещё немного подвернул к ветру, окончательно сбавив ход их шлюпки.

– Подтяни её к борту, только не дергай. Вот так, потихоньку…

Чайка устало и слабо раскинула крылья, широко раскрыв навстречу профессору беспомощный розовый клюв.

– А-а, попалась!

В диком остервенении сунув руки по локоть в забортную воду, Бадди одним размашистым движением выхватил обессилевшую и наглотавшуюся воды птицу к себе на колени.

– Ага, браконьерская тварь! Ты тоже уничтожаешь нашу рыбу!

Глеб Никитин не успел ничего.

Одной рукой держа чайку за голову, прижав к палубе бьющееся в судорогах тельце коленями, Бадди быстро намотал леску на свободную ладонь и сильным движением вырвал глубоко застрявший большой крючок из тонкого птичьего горла.

Колька жалобно взвизгнул, даже закрыл глаза ладонями и отвернулся.

Хулио перекрестился.

Торжествующий победой профессор швырнул уже ненужную ему чайку за борт.

На чёрном крючке в правой руке Бадди слабо трепыхалась по ветру какая-то прозрачная розовая жилка.

За ту минуту, пока её ещё было видно в волнах за кормой, чайка ни разу не взмахнула раскинутыми в стороны крыльями и не подняла из воды неподвижно опущенную голову.

– Урод!

Со слезами на глазах Николас поднялся и молча стал надвигаться на притихшего профессора.