Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz

– Не буду я с тобой больше спорить.… Ни-когда! Ты меня не уважаешь, православных всех не уважаешь! Ты ведь, милок, совершенно не владеешь предметом…. Современная вера, она основана…, она ведь стоит…, понимаешь, стоит на основах…

Слова трудно и длинно путались в кучерявой поповской бороде.

Понимая, что поступает невежливо, Глеб всё же не стерпел таких издевательств над простым русским словом.

– Позвольте, кто на ком стоит?

Экзекуция закончилась сама по себе, без некрасивого бытового кровопролития. Когда Глеб Никитин в разговорной паузе в очередной раз отвлёкся на профилактический осмотр своих гвардейцев, поп устало упал на чёрный тулуп, валявшийся около него на полу. Черная лохматая борода и растрепанные длинные волосы мгновенно слились с прочей нечеловеческой шерстью.

– И тут у него открылись чакры….

Занятый собственной головной болью, Глеб пробурчал это скорее с целью логического завершения неинтересной трепотни, нежели отмечая собственный демагогический триумф. Дым старой баньки, действительно, и был причиной его дурного настроения.

– Развалинами Рейхстага удовлетворён.

– Послушай, я на короток отъеду, у ветеринара сегодня лекарства нужно для коровы срочно забрать. – Лесник тронул Глеба за плечо. – Ненадолго крутнусь до посёлка, справишься тут без меня-то?

Пришлось взмахом руки отпустить в путь забывчивого хозяина вместе с его выносливым велосипедом.

После жаркого вечера ночь продолжала по инерции быть тёплой.

Палатки не ставили, потому что уже не могли.

Столы по команде хозяйки Люси вынесли из дома во двор, там же, на специально выложенной из камней широкой прямоугольной площадке, разожгли костёр. Шведы с удовольствием таскали из аккуратных поленниц к огню охапки коротких берёзовых дров, немцы опять пели печальные песни, Стивен был задумчив, из последних нетрезвых сил рассматривая замечательное звёздное небо.

Отсветы костра отражались на многочисленных потных лицах, мерцающие блики и тени придавали высокому собранию некий папуасский колорит.

– Последняя наша ночь в лесу…

С грустью опустив крохотный носик меж могучих щёк, сверкнул в тёплых огнях спутанной рыжей шевелюрой Мерфи.

– Так, коллеги, быстренько отгадайте, кто был четвёртым чемпионом мира по шахматам? На раздумья – шесть секунд. Всё, вы не отгадали! Констатирую – никто из вас в этой древней и мудрой игре не силён, поэтому переходим к водным процедурам – будем сейчас играть в шашки…

Первоначальный застольный хмель понемногу стал на свежем воздухе покидать организмы путешественников, и они как-то все сразу, оптом, загрустили.

– Это не наш метод! Бориска, тащи-ка сюда из костра угольков попрохладней!

Капитан Глеб специально тарахтел на пределе собственных ораторских возможностей, не давая никаких шансов малодушным выражать личное недоумение.

– Так, рисуй!

– Чего рисовать?! Я не умею!

– Не верю! Не-ве-рю! Всё могут мои чудо-богатыри! Всё! Нужно будет Чёртов мост собственными кальсонами перевязать – перевяжут, преодолеют! И не чихнут при этом ни разу от мерзкого запаха!

Пользуясь небольшой ровной дощечкой как линейкой Глеб начал расчерчивать ближний, крытый фанерой, обеденный стол угольком на квадратики.

– Посвети-ка немного мне какой головешечкой!

Бориска что-то вроде начал понимать и выхватил из костра длинную сосновую ветку.

– О! Сияние!

Через пару минут стол превратился в не совсем аккуратную шахматную доску.

– Напоминаю – играем в шашки! Тащи, славный мой Бориска, все пустые рюмки с того стола сюда! Расставляй!

На жиденький радостный смех Бориски к забаве начали подтягиваться от костра иностранцы.

– Разливать буду я сам, а ты готовь претендентов на шашечную корону.

«Черными» стали рюмки, наполненные густым брусничным самогоном, а в «белых» блестело традиционно прозрачное хлебное вино.

– Кто знает правила сей игры?

К столу шагнул ещё более молчаливый, чем обычно, швед.

– Извини, всё время позабываю, как тебя зовут. Как?

– Густаффсон.

– Поехали.

Случилось так, что за три минуты с момента стартового свистка изумлённый Густаффсон вчистую обыграл Глеба. Он съел, то есть выпил, почти все его шашки-рюмки и стоял у стола в позе триумфатора.

Глеб же сокрушался, хватаясь за голову.

– Ах, как же так! Ах, это же надо же…! Меня, такого знатока, и вдруг…

И подмигнул заметно только для одного Бориски.

– Я опечален! Не быть мне сегодня чемпионом! Кто хочет отомстить, кто способен разбить коварного шведа?

И снова, расставив рюмки по правильным клеточкам, наполнил их разноцветными напитками до краёв.

Желающие не стали драться за право, но с гоготом и бодрым смехом выстроились в очередь.

Командиры удалились от ристалища в темноту якобы в страшном огорчении.

– А когда ты придумал-то это, а?!

– Самый лучший экспромт – это заранее подготовленный экспромт. Так, тащи-ка сюда, Борисыч, следующую порцию наших мужиков.

Для тех, кто никак не рассчитывал на собственные шашечные победы, Глеб Никитин приобрёл в Люсином погребе (с её согласия, разумеется!) три большие бутыли без опознавательных знаков и несколько гранёных стаканов.

– Конкурс номер два! Определение органолептических свойств лесного самогона!