Эта свирепая Ева (Сборник)

— Вот это да! — воскликнул ошарашенный Сенатор.

— Ты знаешь Спрэнтона, дошлого полицейского репортера из газеты «Лас-Азартасский джокер»?

— Кто этого пьяницу не знает…

— Так вот: он разнюхал это дело. И, к счастью, никому еще не успел сообщить. Первому он проговорился мне — дескать, шикарная сенсация, на которой я хорошо заработаю. Я вцепился в него мертвой хваткой: «Сколько ты рассчитываешь подшибить на этой сенсации?» — «Долларов сто». — «Возьми двести». — «Триста». — «Получай и забудь про твою информацию. Но помни, уговор дороже денег. Если хоть еще одна живая душа в Лас-Азартасе узнает об этом, ты не доживешь до утра».

— И он не проболтается?

— Теперь он будет беспробудно пить целую неделю. А этого нам вполне достаточно.

— Кто же на самом деле этот Маэстро?

— Профессор Моррисон из Оберлинского университета в штате Охайо.

Потрясенный Сенатор снова потянулся к бокалу с виски, и снова Рыжие Баки остановил его.

— Закончим дело. По моим сведениям профессор собирается сматывать удочки. Либо он считает, что достаточно подоил золотую коровку, либо почувствовал запах гари.

— Откуда тебе все это известно?

— Сегодня днем он, как обычно, отправился в банк, чтобы внести на счет выигранные деньги. Мы с тобой сопровождали его и остались дежурить у подъезда.

— Ну и что?

— Он не положил деньги на счет, а выбрал весь вклад. Теперь он сделает попытку удрать. Не знаю, как это ему удастся, но не сомневаюсь, что он обведет и Дака, и Дырку в сыре вокруг пальца, на то он и профессор математики и еще какой-то там мудреной науки. Только одно непонятно: сегодня он отправил телеграмму, — Рыжие Баки протянул Сенатору клочок бумаги, — что это значит?

Там было только четыре слова: «Разберите Джоану тчк Мор».

— Понимаешь что-нибудь?

— Нет.

— Я тоже. Ну, ладно, вот мой план. — Рыжие Баки посмотрел на часы. Сейчас начало второго. В 3:30 ночи отправляется самолет с остановкой в Оклахома-Сити. Оттуда до Оберлина двадцать километров. До утра нас никто не хватится. Мы прибываем туда раньше профессора, подготавливаем ему встречу, и — он сам валится к нам в руки.

Рыжие Баки откинулся на спинку стула и уставился на Сенатора, любуясь произведенным эффектом.

— По рукам?

— По рукам, — сказал Сенатор.

— Клянись еще раз — своей жизнью.

— И ты тоже.

Они совершили обряд.

— Вот теперь и выпить можно, — заявил Рыжие Баки.

С этими словами он взял бокал Сенатора, вылил содержимое в плевательницу, выполоскал, протер чистым носовым платком и вторично наполнил.

— Что это значит? — спросил удивленный Сенатор.

— Очень просто. Если бы мы расстались, не придя к соглашению, ты скончался бы на пути домой… или к Маленькому Яну.

— Ты хитрый парень! — сказал Сенатор, глядя на компаньона с неподдельным восхищением.

Они чокнулись.

В два часа ночи запыхавшийся Дак влетел в казино «Любимцы Фортуны» и принялся разыскивать Большого Дика. Он нашел его в особой, гостевой комнате, где Дик с шефом полиции играли в невинный безик, старинную игру, утеху наших прабабушек.

Увидев подручного в необычном состоянии (вытаращенные глаза, галстук на боку). Дик встал и вопросительно посмотрел на Дака.

— Он, — еле переводя дух, выпалил Дак, — он… проигрывает!

— Кто?

— Маэстро!

— Ты пьян?

— Посмотрите сами…

Маленького Яна Дырка в сыре поднял с постели. Задача была не из легких, так как босс прибыл домой «с полными трюмами», как выражаются моряки. Нашатырный спирт и сифон содовой вернули ему относительно человеческий образ. Маленький Ян и его подручный помчались в казино.

«Счастливый шанс» гудел, как растревоженное осиное гнездо. По прибытии Маэстро, как обычно, вокруг стола сразу выросла тесная толпа.

Маэстро поставил и, как всегда, выиграл.

Потом — о, ужас! — проиграл дважды кряду (стон!). Потом опять выиграл (гул одобрения), затем опять проиграл и стал проигрывать раз за разом. В течение часа он спустил 40 тысяч долларов.

Когда прибыли Ян и Дик, его уже не было. Свидетели катастрофы делились подробностями, одни удивленно, другие с негодованием, так как, пытаясь прокатиться на запятках чужого успеха, ставили вслед за Маэстро и, разумеется, пострадали.

В баре боссы столкнулись нос к носу: трезвый Дик и Ян, еле державшийся на ногах.

— Ну? — сказал Дик.

— Ну? — ответил Ян. — Это было просто чудовищное везение… я сам видел на своем веку подобные вещи… это ваш Сид заморочил нам голову со своей математикой…

— Нет! — визгливо закричал Дик. — Это — блеф, понимаете ли вы, толстый болван… А вы что тут? — напустился он на Дака и Дырку в сыре. — Почему не на своих местах? Где Маэстро, спрашиваю я вас?

— В гостинице, вероятно! — испуганно отвечали телохранители Маэстро.

— Чертовы олухи!

Дик и Ян вихрем ворвались в гостиницу.

— Мистер Ларгетни у себя?

— Мистер Ларгетни убыл час назад, — доложил портье.

— Ключ от номера! — завопил Ян.

В номере еще не убрали, здесь валялся обычный после постояльца мусор окурки сигар, пара пустых бутылок, старые газеты и… в туалете, в корзине с использованной бумагой, великолепная львиная шевелюра, черные очки с приделанной к ним аристократической горбинкой носа, искусно изготовленной из пластика телесного цвета.