Эта тварь неизвестной природы

– Беда – вы так называете… – Блинчук мотнул головой в сторону жилмассива «Капустин» в частности и полигона в целом. В сторону Зоны. Набис кивнул. Блинчук насупился, стал складывать платок. Рвотный прапорщик Шульцев травить закончил, полежал ещё в ожидании, сполз с кузова чуть ли не в свою лужу, но счастливо промахнулся и, нетвёрдо ступая, направился к умывальнику. Блинчук, Набис и Коростылёв смотрели, как он возится с краником.

– А вы, товарищ Набис, сами местный? Гражданский по контракту? – спросил Блинчук.

– Да, я жил в Собачьем. За улицу от вашей вышки.

Блинчук хмыкнул. Спрятал платок.

– Где служили? Ах, да…

– Я работал на полигоне, инспектор теплоцентралей. А основная профессия – браконьер. Икра.

Блинчук задрал редкие брови.

– Прошлая, значит, жизнь, – сказал он. – Так принято здесь? Признаваться?

– Да. Беда списала.

– Не люблю браконьеров, – заметил Блинчук.

Набис пожал плечами.

– А я не люблю скурмачей, но что же делать?

– Ну, хорошо. Папаша, говорите… Мне надо его вытащить и опросить. С ним же живой ребёнок! Живой же? – обратился он к майору. Коростылёв кивнул.

– Живой, ясно видел.

– Соответственно, – сказал Блинчук. – Это наша цель. Найти и вывести. Как нам поступить, товарищ Набис, как решить задачу? Что вы знаете об этом Папаше? Что посоветуете по сути?

– Скорее всего никуда нам двигаться не надо. Надо сидеть прямо здесь и ждать, – сказал Набис. – Скорей всего, он идёт к нам. Скорее всего, он специально попался в вашу телекамеру. Он хочет познакомиться. Он или Зона… Этого я не знаю. Он умеет ходить быстро, но сегодня спешить ему некуда. Ведь вы же из-за него ломанулись в Беду сломя голову, без подготовки, на личных приказах, с одним проводником. Значит и подождёте теперь, как Беда вас приостановила чуток.

– Трах-тарарах, – сказал Блинчук. – Отставить. Не трах-тарарах, а мать-перемать. Да кто он такой?!

Набис пожал плечами.

– Он местный житель. Я его помню по до Беды. Он был врачом в госпитале.

– Военврач? – после паузы спросил майор Коростылёв.

– В форме я его не видел, – ответил Набис. – В халате видел.

Полковник и майор уставились друг на друга. Майор поправил автомат на коленях. То, что майор взял на выход АК-47, Набис тоже отметил. Не генеральский «укорот», как полковник, не модные «винторезы», как прапорщики из высшего общества, а настоящий 47-й, автомат для инопланетян. Очень интересный скурмач майор Коростылёв. Спиной не поворачиваться.

Умытый влажный рвотный прапорщик вернулся к машине и взялся за пол кузова, глядя на начальство снизу вверх.

– Так кто он непосредственно сейчас? – спросил полковник. – Он опасен?

– Очень, – сказал Набис. – Он живёт внутри Беды. Там все опасны. Там и я опасен, а уж вы насколько опасны, я даже не могу вообразить.

– Ты это, что, разведчик, – сказал Шульцев авторитетно, – хорош тут тьму нагонять. Верно, Сергей Борисович?

– Помолчи, Шульцев, – сказал полковник задумчиво. – И оружие никогда не оставляй.

– Виноват! – воскликнул Шульцев, вскочил в кузов, подхватил свою винтовку, уселся и, несколько изогнув стройный стан под бронежилетом, принялся выглядеть насколько мог молодцевато.

– Товарищ прапорщик, свою рвоту надо убрать, – сказал Набис. (Шульцев вызверился на него, как прапорщик на солдата.) – За туалетом есть швабра и бочка с водой. Специально для этих целей.

– Я не понял! – сказал Шульцев.

– Так заведено, – сказал Набис. – Необходимость. Внутренний порядок. Прячь своё дерьмо от Зоны. Дерьмо в Зоне и укусить может.

– Товарищ полковник! – обратился Шульцев к товарищу полковнику как к отцу родному.

Блинчук резко почесал бритую макушку и посмотрел в сторону Земли. Вот сейчас Чингачгук и заметит, что у него свинтили вышку, подумал Набис. Самый подходящий момент. И начнётся скандал хором. И в самый разгар возникших на почве личной неприязни неуставных отношений подойдёт Папаша с Яночкой. Но как он вообще не замечает, что мы из осени попали в лето?!

– Как вас по имени, товарищ проводник? – спросил полковник. – Я слыхал… Набис?

– Это кличка. Здесь принято.

– Кличка. Хорошо. Так как же?

Сейчас я назовусь, и Шульцев скажет «Да пошёл ты на хер, Сергей!» И я его убью. И уйду жить к Папаше. И буду жить быстро и долго.

– Хорошо, не хотите – не надо, – сказал Блинчук, по итогам молчания Набиса что-то решив. – Шульцев, прибери за собой. Потом разберёмся, что здесь устав, а что подъёбка. Бегом.

– Есть, – сказал мертвец Шульцев, тоже сделав себе какую-то зарубку на памяти.

– Если Папаша показался, – сказал Набис как ни в чём не бывало, – это значит, товарищ полковник, что ему нужно поговорить.

– Он что же, прямо вот так непосредственно мне показался? – спросил Блинчук недобро. – Что вы мне, товарищ проводник, вкручиваете сказки? Откуда ему про лично меня знать? И он что, сторона переговоров? Народный депутат? Но какой народности?