Эта война еще не кончилась

– Чего ты? – услышал он голос Ильи.

– Как они там, – спросил Борис, – не идут?

– Не видать.

– Ты это, – подполз к нему Бабич, – за ствол на спине… извини.

– Проехали, – буркнул Илья. – Я бы, наверное, так же сделал. Просто я последние годы мордобоем занимался – бои без правил… Вот и потерял чувство опасности. Увидел – и вперед.

– Подожди, – усмехнулся Борис, – то ли еще увидишь. Нам назад топать придется. А война, похоже, все больше их пугает. Вот и свирепствуют, суки. Какой-нибудь новый террорист может объявиться, вроде Басаева. У русских память короткая, все быстро забываем. Знать, что рядом, в Чечне, на территории России, живет террорист, который захватил в Буденновске беременных женщин, медиков, – и ничего не сделать! Послали бы спецгруппу, и привет, Шамилька! Так хрен на рыло, дождались, пока он в Дагестане воду намутил. И из Дагестана его выпустили. Почему уйти дали?

– Может, базар это? – предположил Илья. – А то бы, по-моему, если б он там был, хрен бы ушел.

– По зеленой, – ответил Борис. – С фарами колонна выходила. Так по крайней мере многие вояки говорят. И кто-то из наших политиков спрашивал: почему Басаева выпустили из Дагестана? Но сейчас, похоже, за них всерьез взялись… Летчик молоток, – вспомнил он штурмовика. – Лихо им жути привил. Не он – положили бы нас там.

– Точно.

– Где же Денис с Маликой? – посмотрел на часы Борис. – Уже полтора часа прошло.

– Куда еще? – недовольным шепотом спросил Денис.

Малика вышла из дома через десять минут с седобородым крепким стариком. За ним молча шагали трое парней с пистолетами.

Денис пошел следом.

Старик и Малика вошли в какой-то дом. Вернее, вошел старик, Малика осталась у дверей. Так они обошли четыре дома. Старик заходил, Малика оставалась у дверей. Парни, сопровождавшие старика, молча стояли рядом с Денисом. Он изредка ловил на себе их презрительные взгляды.

Когда подошли к пятому дому, большому, огороженному высоким каменным забором, Малика не вошла даже во двор.

– Он ищет какого-то чеченца, – так же тихо ответила она, – у кого могут быть русские, которых вы ищете.

– Вот так просто ищет – и все? – Денис усмехнулся.

– Сейчас многие так делают, у кого деньги есть: выкупают сами и передают в Ингушетию или выходят на русских военных в Дагестане. Все понимают, что Москва всерьез взялась за ваххабитов. Даже те, которых устраивает жизнь при Басаеве и Хаттабе, все равно стараются помочь. Чтобы быть в глазах русских честными гражданами. Как говорите вы, – неожиданно улыбнулась она, – очки зарабатывают. К тому же нефтепровод закрыли. А он знаешь сколько полевых командиров обогатил? Здесь мини-заводов по переработке нефти множество. Сколько природы попортили! – горько добавила она.

– Ты где в России училась? – спросил Денис.

– Чечня тоже Россия, – напомнила Малика. – А училась в Ленинграде, – она слабо улыбнулась, – в пединституте.

Вышел старик. Малика поспешила ему навстречу. Он, не останавливаясь, подошел к Денису.

– Нет здесь таких, – тихо, чисто по-русски проговорил он. – Их продали кому-то. Я постараюсь выяснить кому. Скажу ей, – мотнул головой на Малику и пошел прочь.

– Я зайду через три дня, – сказала Малика.

– Я сам найду тебя, – остановившись, повернулся к ней старик. – Сюда не приходи. Здесь люди Хаттаба, этой собаки. Они могут заинтересоваться русским. Он не похож на того, кто родину за сто долларов продает. Мои люди вас проводят. И сразу уходите. Навести Манила, он может помочь, если солдаты в его районе.

Подозвав одного из парней, старик что-то тихо ему сказал. Парень, кивнув, быстро пошел вдоль улицы.

– Он не за подкреплением? – насторожился Денис.

– Принесет еды, – упрекнула его взглядом Малика. – И воды. Второй нас проводит.

– Как-то все не так, – качнул головой Денис.

– Где-то севернее, – сказала Малика, – чеченец, чтобы стать боевиком, расстрелял около сорока русских соседей. Мне Малик рассказал.

– Ничего себе! – поразился Денис. – Просто так взял и расстрелял?

– Там идут бои. Боевики заставляют людей рыть траншеи и окопы. Тех, кто отказывается, расстреливают. Не боевики-чеченцы, а другие. Здесь сейчас албанцы есть, арабы, украинцев немало. Но в основном расстреливают арабы. Или черные женщины Хаттаба.

– Во, – вспомнил Денис, – кто такие эти черные женщины?

– Говорят, гарем Хаттаба, – ответила она. – Хаттаб сам любит убивать пленных. Или поручает это женщинам. Те убивают только ножами.

Денис мысленно выругался.

Парень что-то быстро сказал Малике.

– Быстрей, – заторопилась она. – В село арабы приехали.

Денис пошел за ней. К ним присоединился и старик.

– Извините, – осмелился заговорить Калмыков, – но что-то непонятно. Ведь эти ваши боевики воюют за Аллаха. Почему же вы…