Эта война еще не кончилась

Вскинув руки, Борис присел. Илья тоже пригнулся. Денис, по-звериному мягко ступая, подошел к Бабичу. Увидел его уже знакомый жест – шлепок по кончику носа. Подойдя ближе, увидел метрах в тридцати огороженный высоким частоколом двор. Ворота были распахнуты. Около правой створки сидели двое чеченцев и играли в нарды. Рядом лежали автоматы. Чуть в стороне худой мужчина в рваной одежде мотыгой расчищал арык.

Денис оторопел – на шее мужчины был ошейник с прикрепленной к нему длинной цепью.

– Что такое? – подойдя, тихо спросил Илья.

И замер. Потом сорвал с плеча ручной пулемет. Ему в грудь ткнулся глушитель пистолета.

– Еще движение, – буркнул Борис, – и пристрелю.

Илья взглянул на побледневшего Дениса. Тот опустил голову и, стиснув зубы, закрыл глаза.

– То ли еще увидим, – прошептал он.

Илья тяжело вздохнул и повесил ремень ручника на плечо. Бабич, скользнув вправо, махнул рукой. Илья и Денис, не глядя в сторону дома, пошли за ним.

Бабич подошел к небольшому, заросшему пожелтевшей травой оврагу и остановился. Потом повернул вправо.

И здесь неожиданно раздался выстрел слева.

Они мгновенно упали и вскинули пистолеты.

С той стороны, откуда донесся выстрел, раздалась чеченская речь. Русские услышали веселый детский смех.

Бабич, показав один палец, осторожно тронулся вперед. Прополз около пятнадцати метров и увидел большую поляну. На камне стояли пустые бутылки. Он насчитал пять. Справа раздался голос чеченца.

Борис, осторожно приподнявшись, держа пистолет с взведенным курком, прищурился.

Плотный чеченец, сидя на корточках, что-то говорил черноволосому малышу лет пяти. Помог ему поднять вытянутые вперед руки. Детские пальчики сжимали рукоятку револьвера.

Грохнул выстрел. Малыш рассмеялся. Одна из бутылок раскололась.

Если бы Борис понимал по-чеченски, он бы услышал:

– Молодец, сын, русские собаки идут, но мы много лет ждали своего часа. Они не поняли и снова пришли. Убьют меня, ты вырастешь и будешь убивать гяуров, собак русских.

Борис понял, что отец учит сына стрелять. Он подался назад. Потом развернулся и пополз.

– Боевик учит пацаненка из «нагана» стрелять, – прошептал он друзьям.

Илья беззвучно выматерился. Денис коротко усмехнулся.

– В овраг, – прошептал Борис, – и ждем темноты. Не нравится мне все это. Старики и бабы к войне готовятся. Детишки только вылупились, а уже из «наганов» шмаляют. Может, брат Хасана в батальон инвалидов записался?

– А что, – кивнул Илья, – запросто. Какие-нибудь смертники. Инвалидам один хрен жизнь не в кайф. Обвяжется дух гранатами – и под БТР. Или под грузовик со снарядами.

– Там овраг, – кивнул вперед Борис. – Будете спускаться, траву не подминайте. Осторожно раздвигайте. Я пойду последним. И еще елозьте на бедрах, чтобы носки траву не подсекали. А то след останется. Пошли.

Снова раздался выстрел.

– Они, наверное, сначала стрелять учатся, – пробурчал Денис, – а уж только потом «мама» говорят.

Сергей, заведя «УАЗ», вслушался в работу мотора. Подождал несколько минут, выключил зажигание и вылез.

Николай накачивал запасное колесо. Локтев увидел подъехавший «газик». Из кабины вышли водитель и крепкий чеченец.

– Смотри, – удивленно прошептал Сергей, – наш, русский, гнида!

Николай повернулся и увидел славянского вида молодого крепкого мужчину. На поясе у него висел пистолет.

– Мразь поганая, – процедил Сергей, – духов возит. Видать, в крепком доверии, если пистолет при нем.

Словно услышав его, водитель, повернувшись, направился к ним.

– Только не возникай, – поспешно предупредил прапорщик. – Понял?

– Привет, мужики, – усмехнулся подошедший водитель, – откуда будете?

– А ты что, – прошипел Николай, – гнида, земляков ищешь?

– Зря ты так, – спокойно сказал водитель. – Мой вам совет: зубы не кажите. Федералы Терек перешли. Короче, война началась. Они ее контртеррористической операцией называют. Будет им и контр, и террористическая! – Он засмеялся.

– Куда же ты-то денешься? – не удержался Локтев. – Ведь тебя, если возьмут, за ноги подвесят.

– Пусть сначала возьмут! – окончательно развеселился водитель. – Так вы откуда, мужики?

– Там таких, как ты, – огрызнулся Сергей, – не рожали. А если попадались, в утробе душили.

Водитель расхохотался. И вдруг, крутанувшись на одной ноге, каблуком ударил прапорщика в лоб.

Взмахнув руками, Сергей упал.

Николай, прыгнув вперед, ухватившись за цепь обеими руками, попытался накинуть ее на шею водителю.

Увернувшись, тот ударил его кулаком в солнечное сплетение.

Словно подавившись, парень упал на колени.

Рассмеявшись, водитель отошел к своей машине.

– Поговорил? – спросил вышедший из ворот чеченец. – Неразговорчивые. Может, земляки твои, Остап?

– Все может быть, – кивнул тот.

Женщины носили в кузов мешки с зерном и мукой. Две молодые женщины вынесли большой кусок мяса.

Помотав головой, Сергей с трудом сел. Увидел скрючившегося Николая.

– Колька, – подойдя, он сел рядом, – что с тобой?

– Он, мразь, – с трудом проговорил сержант, – в солнышко меня саданул.

– На кой влез? – недовольно, осторожно трогая пальцами ободранный лоб, спросил Сергей. – Сидел бы молча, ничего бы не было…