Этан с Афона

— Да, но их продают планетникам как Первосортные Свежие Лягушачьи Лапки — под этим названием они значатся в ресторанных меню. Ну и, конечно, мы берём за них неплохие деньги.

— А это… этично?

Она пожала плечами.

— Ну, мы же должны на чём-то получать прибыль. Снобы заказывают это блюдо, и на ящериц всё время есть спрос. А станционникам этих рептилий уже и даром не надо, они всем до тошноты надоели. Но Биоконтроль отказывается разнообразить биологические виды, обитающие в воздухообменных водорослях. В таком виде система работает наиболее эффективно. И, конечно, все с этим соглашаются, потому что кислород — это главное, а ящерицы — всего лишь побочный продукт.

Они опять залезли на платформу и поехали по коридору. Этан искоса глянул на профиль отстранённого лица наёмницы. Надо попробовать…

— Что это за генетический проект? — внезапно спросил он. — Ну тот, Миллисора. Вы что-нибудь ещё знаете про него?

Она задумчиво посмотрела на него.

— Проект по генетике человека. И, по правде сказать, помимо этого я знаю очень мало. Кое-какие имена, несколько кодовых слов. Одному Богу известно, что они собирались делать. Может быть, конструировать каких-нибудь чудовищ. Или выращивать сверхлюдей. Цетагандийцы всегда были бандой воинствующих милитаристов. Может быть, они собирались создать суперсолдат-мутантов, вырастить несколько батальонов их в пробирках, как делается у вас на Афоне, и завоевать всю Вселенную или что-нибудь в этом роде.

— Маловероятно, — заметил Этан. — Во всяком случае, не батальонами.

— Почему нет? Если форма уже есть, почему нельзя наштамповать сколько угодно оттисков?

— О, конечно, можно наделать сколько угодно младенцев — хотя для этого понадобится огромное количество ресурсов. Высококвалифицированный технический персонал, оборудование и сырьё. Но, понимаете, это ведь только начало. Эти затраты ничтожны по сравнению с тем, что требуется, чтобы вырастить и воспитать ребёнка. Подумайте о том, что на Афоне этот процесс поглощает большую часть экономических ресурсов планеты. Конечно, еда, а ещё жильё, образование, одежда, здравоохранение — всех наших усилий едва хватает, чтобы поддерживать население на одном уровне, не говоря уже о приросте. Ни одно правительство не могло бы себе позволить вырастить такую специализированную, ничего не производящую армию.

Элли Куинн повела бровью.

— Очень странно. На других планетах рождаются и вырастают мириады людей, и эти планеты почему-то не живут в нищете.

Этан, сбитый с толку, произнёс:

— В самом деле? Я не понимаю, как это возможно. Одни затраты труда, который надо вложить, чтобы вырастить ребёнка до совершеннолетия, стоят огромных денег. С вашими расчётами что-то не так.

Её глаза сузились в иронической улыбке — похоже, ей пришла в голову какая-то мысль.

— Видите ли, на других планетах эти трудозатраты не учитываются. Считается, что это бесплатно.

Этан уставился на неё.

— Какое нелепое двоемыслие! Афонцы никогда не смирились бы с подобного рода неявной трудовой повинностью! Неужели те, кто занимается уходом за детьми, не получают даже социальных кредитов?

— Я полагаю, — произнесла она чрезвычайно сухо, — что это считается женской работой. И предложение рабочей силы на этом рынке обычно превышает спрос. Профсоюзов нету, и штрейкбрехеры сбивают цены.

Этан совсем растерялся.

— А разве большинство женщин — не солдаты, как вы? Значит, есть и мужчины-дендарийцы?

Она заржала, потом торопливо понизила голос, когда на неё обернулся прохожий.

— Четыре пятых всех дендарийцев — мужчины. А что касается женщин, то три из каждых четырёх — техники, а не солдаты. В большинстве армий наблюдается именно такое соотношение. Кроме армий вроде барраярской, куда женщин не допускают вообще.

— А-а, — сказал Этан. После разочарованной паузы он добавил: — Так значит, вы — атипичный представитель.

Увы, а он ведь уже мысленно начал составлять Законы Поведения Женщин…

— Атипичный. — Она секунду помолчала, потом фыркнула. — Точно-точно, это я и есть.

Они проехали через обрамлённый аркой воздушный шлюз с надписью

ОТДЕЛЕНИЕ ЭКОЛОГИИ: ВТОРИЧНАЯ ПЕРЕРАБОТКА.

Пока они петляли по извилистым коридорам, Этан съел свою морковку, содрав с неё ботву и корешки. Оглядев незапятнанно чистые интерьеры вокруг, он сунул мусор обратно в карман. К тому времени, как он дожевал последний кусок, они доехали до двери с табличкой

СТАНЦИЯ АССИМИЛЯЦИИ Б: ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ.

Они въехали в ярко освещённую комнату, где стены были заставлены рядами устрашающего вида мониторов. В центре комнаты был лабораторный стол с раковиной. Стол выглядел почти знакомо для Этана, потому что был уставлен всяким оборудованием для анализа органики. Несколько трубопроводов разного цвета с лючками (для забора проб?) заполняли один конец комнаты. Другой конец занимала непонятная машина, подсоединённая трубами к общей системе; Этан не мог догадаться, в чём состоит её предназначение.