Этап

Он вспомнил лицо шофёра — точнее, оба лица. И того, кто вёл ту злосчастную машину, и водителя «КамАЗа». Наверное, я тоже могу простить обоих, подумал Николаев. Вот только смогу ли сказать так, чтобы сам поверил. Слишком мало прощал, это точно. Вроде и не держал никогда обиду, а вот по-настоящему тоже не прощал.

Он понял, что сидит у себя в комнате, прижав ладони к лицу, а Дарья сидит на полу, перед ним.

— Она спит, — шепнула Дарья. — Ушла к себе, и заснула. Может, и вам тоже поспать немного? Хотите, я тут посижу?

— Нет, не засну, — помотал головой Николаев. — Можно просто посидеть. Там, на кухне. Поговорить о чём-нибудь приятном. А можно кино включить, тихонько.

Дарья оживилась.

— Давайте! Я сейчас чаю свежего сделаю, да? И посижу с вами. Что вы так смотрите?

— Знаю тебя только сутки, — Николаев сам не ожидал, что сумеет сказать, — а кажется, что знаю всю жизнь.

Дарья рассмеялась.

— Может, на самом деле знаете всю жизнь! Вы тоже пробовали, да?

— Что, прости?

— Пробовали простить того шофёра. Из-за которого вас… из-за которого вы здесь.

— Не пробовал. Не могу пока.

— Только не бойтесь! — Дарья взяла его за руку. — Над этим у нас никто не посмеётся. Честно-честно! Скажете, как только поймёте, ладно? Даже если там об этом не узнают, вам станет легче. Ну всё, идёмте! Давайте, давайте! Я не дам вам грустить!

* * *

Фильм — «Бриллиантовая рука» — уже заканчивался, шли последние титры, когда дверь гостиной отворилась. Там стояла Мария, в халате. Задумчивая.

— Мне снилось, — она обвела взглядом остальных. — Сейчас снилось, как мы с мамой и папой на море ездили. Наверное, я никогда не была такой счастливой, как в то лето.

Дарья улыбнулась.

Мария молча подошла к дивану, уселась на пол и положила голову Дарье на колени. Так и сидели, долго-долго.

Глава 12

На песчаную косу — где дядя Гоша и Петрович уже вовсю готовили шашлык — Николаев с девушками прибыли первыми.

— А вот наши красавицы! — дядя Гоша обнял девушек. Во хватка! — Сергей, стало лучше? Вижу, что лучше!

— Дядя Гоша, вам помочь?

— Петрович помогает, — пояснил дядя Гоша. — Вы пока салатом займитесь, зеленью. Всё вон там, в палатке.

— Сорок лет здесь! — поразился Николаев, помогая Марии вымыть зелень. — Никогда бы не поверил.

— Сорок пять, — поправила Дарья. — Мы пять лет ищем одиннадцатого. Простите! — но Николаев улыбнулся и кивнул — всё в порядке. — Знаете, много людей встречали. Но они все такие странные были. Не верили. Ни во что. То убить кого-то из нас хотели, то ещё что-нибудь. Мы уже и надеяться перестали…

— Ты не переставала, — возразила Мария. — И дядя Гоша не переставал. Говорил: нам спешить некуда. Если нужно, чтобы нас стало двенадцать, будет двенадцать.

— Так и не понял, почему двенадцать, — признался Николаев. — Фёдор дал мне книжку, а я так и не прочитал.

— Ой, это он пусть сам объясняет, — помотала Дарья головой. — Я опять напутаю. Что-то с зеркалами, ну, вы сами видели. Когда остаётся несколько минут до сброса, если в комнате есть несколько зеркал, больших, там начинает что-то вместо отражения появляться. Федя говорит, кому-то за рубежом удалось собрать компанию из двенадцати человек, и тогда зеркала стали проходом. И эти люди ушли туда, и уже не возвращались после сброса.

— Вернулись туда… откуда мы все сюда пришли? — Николаеву самому страх как не хотелось говорить что-либо вроде «в мир живых». Тут тоже живые!

Дарья покивала.

— Никто точно не знает. Но Федя верит. И я верю. Это… знаете, как будто испытание. Если сумеем собрать двенадцать, и не перессоримся, и будем помогать себе и остальным… тогда вернёмся.

— Вернёмся или умрём насовсем, — хмуро поправила Мария. — Да ладно! Я тоже хочу, чтобы стало двенадцать. И уйду, со всеми, и плевать, что там точно будет. Уже не боюсь.

— О, вот они где! — голос Жоры.

Мария закатила глаза.

— Если он до меня дотронется, я не знаю, что с ним сделаю! — пояснила на словах и вручила нож Николаеву. — Давай, нарезай. А то руки будут чесаться.

— Мария, любовь моя! — Жора появился у входа в палатку — тент — держа в руке букет роз. — Я свинья. Такая, знаешь, большая и толстая. Прости меня, пожалуйста, я так больше не буду! — может, он и кривлялся, но взгляд его был умоляющим.

— Прощаю, — ответила Мария величественно, — но чтобы не лез больше под юбку, и вообще.

— Слушаюсь, моя королева! — и Жора опустился на колено.

Мария молча обняла его, шепнула, чтобы остальные услышали, «свободен!» и потрепала по щеке. Жора поднялся, изобразил средневековый поклон (при его габаритах это выглядело комично), и удалился.

Мария стояла, держа в руке букет, и смотрела Жоре вслед. Затем решительно повернулась к Николаеву.

— Дай сюда, — потребовала, указывая на нож. — Серёжа, мы тут сами справимся, — пояснила она. — Там Жора и дядя Саша что-то привезли. Помоги разгрузить, пожалуйста.

Николаев вышел из палатки, улыбаясь, и успел ещё услышать взрыв счастливого смеха за своей спиной. Отчего-то не было сомнения, что именно счастливого.

Кошка, которую он привёз с собой, как в тот раз — в кармане — выпрыгнула и решила посидеть в палатке. Точно, любит послушать.

* * *