Этапы большого пути. Сатира без юмора

Иногда на трезвую голову приходит мысль антисоветская: что поумней дурака не нашли? На мне свет клином не мог сойтись. Грамотные парни появились в деревне. С ними я поднимал подпиленное войной сельское хозяйство и промышленность, перевезённую в алтайские города. А урожаи давали, страну голодную кормили, напряжённо жили. Нам слава и почёт. Ордена и подарки памятные. А целину какую взняли? Молодые ребята в палатках простывали, но пахали, но строили. Это ничего, что много погноили зерна из-за сырой погоды. Зато, какой энтузиазм. Сколько молодой бешеной энергии было использовано по прямому назначению. Горели на стройках, на полях и фермах. Нынешним бы пример изучать, а они у заграницы покупают зерноотходы. …Нас проводили с большим почётом на заслуженный отдых. Чего там хлеб! Союз наш стал рушиться и делиться, а был нерушимым. Когда было выгодно, тогда никто не отделялся. До чего докатимся, если разделимся на княжества и станем, друзья, из-за заборов наблюдать друг за другом. …Уздечек не хватает нам, товарищи, а то ищем, не ведая чего, думаем только о своём брюхе. Нету железной руки, вот и сахар, поэтому по бумажке. Талон — от бессилия, он порядку не друг, а только вредитель стабильности.

Поехал к правнучке в гости, по хозяйству помочь. Крылечко развалилось, а её хозяин на север умотал, чтобы поработать, потому что в деревне работа стала дорогим удовольствием, которое днём с огнём ищут. В сельпо пошёл гвозди брать, а у магазина очередь на всю улицу. Думал, что демонстрация, но глаза обул в очки, вижу, что народ с банками и канистрами разными — пива выжидает выпить. Встал в очередь, а народ ближний на меня недружелюбно глазами смотрит. Так раньше народ не умел злостно в лицо глядеть. Один мужчина в рабочем сказал, чтобы я не давил землю даром, а убирался, откуда прибыл. Раньше такого, дорогие мои, не бывало, хватало пива, хотя и сильно разбавляли, но во все банки доставалось. Вынул я свой паспорт и показал человеку из мастерской. «Смотрите, какая фамилия. На плитах, что у школы лежат в сквере, таких фамилий двенадцать выбиты. Это мои в боях за мир по Европе лежат». …Посмотрели паспорт в очереди мой, пожали плечами и говорят, что у меня сегодня прописка городская, а не деревенская в паспорте отпечатана печатью. Мы, говорят, отсоединились от всех наша деревня самостоятельно идёт к коммунизму. Как шли, так и будем идти. А чужим пива не даём.

Подумал, подумал, а может быть, они и правы, если республикам тесно в единой упряжке, то и деревня моя вполне может самостоятельно идти своим прежним путём. …Внучок рассказывал, что Русь когда-то тоже была раздроблена вся на кусочки. Вот теперь и делимся, чтобы, когда петух жареный клюнул, вновь бежать к русскому царю и просить защиты и помощи. Научили читать и писать, а теперь и отделяются, не спросясь у тяти. Может быть, и правда, что научились пахать и сеять. Ушло время вожжами учить.

…Незнаю, дорогие мои, как торговали пивом при Грозном, не стану врать. Чего не знаю, того незнаю. Не стал никого просить, чтобы купили, чтобы продали. Пошёл крыльцо новое в старый дом делать.

Собственное мнение

Гласность — штука хорошая. Но даже её, как и любое лекарство, надо подавать в разумных пределах, а не обрушивать на человека лавиной, под которой очень даже просто свихнуться. С ней, с гласность, как и со спичками, нужно обращаться осторожно, чего у нас делать, пока не научились. Кто далеко от мест, где происходят события, тот телевизор смотрит, а у кого он неважно показывает, слышимость оставляет желать лучшего, тот, сами понимаете, газеты читает. Стёпа Банкин ещё недавно газеты в руки редко брал. Брал, но без особого интереса. На содержание статей не обращал, ровным счётом, никакого внимания. Привычки у Степана не было мелкие буквы читать, хотя газеты выписывал. На заводе предлагали выписать любое издание, но не одно. Жене выписывал «Работницу», а дочери — «Весёлые картинки», хотя девушка училась в техникуме. На своей работе в швейной мастерской Татьяна Тарасовна выписывала местную городскую газету «Вахта», в которой всегда публиковали телевизионную показательную программу.

С некоторых пор Степан Савич даже письмоноску мог узнать без сумки и поздороваться. Несколько раз, укараулив её у почтовых ящиков, делал ласковое внушение за недоставку отдельных газетных номеров, чем вызвал к себе уважение соседок, карауливших на скамье, подъездные двери. Большинство жителей дома по улице Пионерской за газетами ходили в киоск, когда в основном выходил «Телевестник». Были и те, кто ходили в библиотечный читальный зал, чтобы узнать, что в мире нового случилось, как разрешаются конфликты и почему соседние дорогие республики вдруг захотели иметь самостоятельность, не взирая на определённые проблемы с одеждой и глубокими тарелками.