Читаем Этажи. Созвездие Льва полностью

— Ты видишь Стеллу — Звездный Город. — Пояснила я, аккуратно вернув чашку на столик. — Это было прекрасное королевство. Знаешь, я тебе поясню, чтобы ты не путался впредь: на каждом этаже разный этап развития цивилизации… К примеру, в Стелле скорее действуют средневековые порядки, но с собственными нюансами. Надеюсь, ты поймешь, что я имею в виду. В целом, ты сейчас смотришь на совершенно отдельный мир, так что… Вряд ли он будет похож на что-то, что ты уже видел до этого.

Голди смотрел, не отрываясь, и внимательно слушал.

Тем временем мы проплыли мимо замка, мимо башенок, мимо королевского сада. Мы оказались в очень темном месте, находившемся где-то в пучине кривых деревьев.

— О, там кто-то идет внизу! Он нас не увидит? — Воскликнул Голди.

— Нет. Я ведь всего лишь показываю тебе проекцию прошлого, Голди. А вот и Принц, сейчас мы приблизимся к нему. Собственно, с него и начнется эта история…


Не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы,


Пылает гнев на то, как гаснет смертный мир.

Д. Томас


Глава первая

Беглец Чарли и собиратель тыкв


«И звучит как месть тишина в твоем ответе,


В моем горле ком с Юпитер,


Боль размером сто квадратных световых тысячелетий.


Я не на твоей орбите, меня сносит звездный ветер,


Вдаль за горизонт твоих событий метя».


Что-то белое мельтешило по окрестностям близ кладбища. Тонкая, почти прозрачная рубашка петляла меж кустов и надгробий. Призрачный путешественник неестественно покачивался, издали напоминая заблудившееся приведение, однако, чем ближе он подходил к сидящим на ступенях склепа птицам, тем явственней они могли различить невысокого паренька с чем-то грузным в руках.

В сумраке на длинных манжетах блестела вышивка серебряных звезд, высокий воротник расстегнут от удушья, позволяя лунному свету скользить по выступам ключиц. Шатающимся шагом юноша вошел в белый склеп.

Внутри — помещение без углов. Сверху глядят мраморные фигурки ангелов, оплакивающие усопших золотыми слезами. Они сидят под куполом, навсегда прилипшие к архитраву своими полудетскими тельцами и крылышками. Их не испортило время, не обременило вечное заточение здесь, над двумя усопшими.

В полу были выведены контуры двух каменных прямоугольников с золотыми эпитафиями на них. По обычаю, прямо посередине выгравирована большая четырехконечная звезда. Холодно и пусто было на них смотреть.

Путешественник сел напротив двух могил, без привычной грации плюхнувшись на твердый пол. Он выронил из рук стеклянную бутыль, и она поспешно прокатилась куда-то в сторону.

Некоторое время ночной гуляка молча изучал неразговорчивые стены, неровности пола, плачущих ангелов над головой.

— Здравствуйте, родители. — По склепу пронеслось тихое эхо от голоса сидящего. Пронеслось и стихло на несколько долгих минут.

— Говорят, — со странной улыбкой продолжил он, — Ире-Долоре взорвется. Помните, тот большой шарик прямо над нашим замком? Честно говоря, я в это не верю.

Склеп ответил ему пустым молчанием, прерываемым лишь прогулками сквозняка по пышным веткам кустов снаружи.

— Сегодня праздник какой-то… я с самого начала не понимал, что мы отмечаем, собственно… Я выпил. — Говорящий стыдливо замолчал, будто ожидая чего-то. — Мне не понравилось… Просто хотелось бы потерять рассудок на пару часов, понимаете?

Он усмехнулся, запустив пятерню в мягкие светлые волосы.

— Зачем вы меня оставили с этим Ластором? — Вздох. — Он слишком много себе позволяет, мне кажется… Он все-таки пока еще регент, а не король. Да, ему совершенно нет дела до того, что… По идее это я вскоре должен занять ваше место. Я всего лишь Принц, да… а он — умный взрослый Ластор, он же лучше знает. Хотя, может быть, так и есть?

Принц замолк на некоторое время, погрузившись в какие-то глубокие размышления, которые тяжело ему давались из-за ударившего в голову алкоголя.

— Мам, ты же знаешь, как я люблю Звездный Остров. Но я совершенно не представляю себя на твоем, или на папином месте. Я думаю, я здесь лишний… Мне бы хотелось быть россыпью звезд в Гиадах, я бы смотрел на это все сверху… Прямо, как вы, наверное.

В склепе царила мертвая тишина.

— Или, может быть, — устало продолжал Принц, — мне бы быть одним из тех, кто просто живет своей жизнью в Стелле. Мне нравится гулять по городу, знаете… И жить в нем, наверное, так приятно и чудесно…

Юноша зевнул. Он с явным нежеланием посмотрел на наручные часы, что представляли собой сплетение серебряных линий с маленьким кругом блестящего циферблата, огибающих тонкое запястье.

— Ладно, мне пора… — Кивнул Принц.

Он вышел в ночную темноту и понял, что совсем не помнит, как попал сюда. Принц впервые куда-то вышел без сопровождающих, а тут еще не разглядишь ничего во мраке.

Парень побрел по хрустящему гравию. Его окружали деревья, кусты, деревья, кусты…


***


Перейти на страницу:

Похожие книги

О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019

Что будет, если академический искусствовед в начале 1990‐х годов волей судьбы попадет на фабрику новостей? Собранные в этой книге статьи известного художественного критика и доцента Европейского университета в Санкт-Петербурге Киры Долининой печатались газетой и журналами Издательского дома «Коммерсантъ» с 1993‐го по 2020 год. Казалось бы, рожденные информационными поводами эти тексты должны были исчезать вместе с ними, но по прошествии времени они собрались в своего рода миниучебник по истории искусства, где все великие на месте и о них не только сказано все самое важное, но и простым языком объяснены серьезные искусствоведческие проблемы. Спектр героев обширен – от Рембрандта до Дега, от Мане до Кабакова, от Умберто Эко до Мамышева-Монро, от Ахматовой до Бродского. Все это собралось в некую, следуя определению великого историка Карло Гинзбурга, «микроисторию» искусства, с которой переплелись история музеев, уличное искусство, женщины-художники, всеми забытые маргиналы и, конечно, некрологи.

Кира Владимировна Долинина , Кира Долинина

Искусство и Дизайн / Прочее / Культура и искусство